Владимир Высоцкий. Только самые близкие - страница 9
), проигрыватели разные, какие-то штуки стояли на штативах (микрофоны. – В.П.). И вот Володя с Мариной уехали за границу, а вещи его все стояли у меня, за ширмой, до самого потолка – тюки. И все мои сотрудники принимали в этом участие и перевозили. В этих же тюках была и эта установка. А когда они вернулись, уже в новую квартиру, что им нужно, то и распаковывали. И первым делом Володя взял эту установку. А потом они здесь (на Малой Грузинской. – В.П.) все стали переделывать, обои переклеивать. Володя даже нанимал человека, который руководил этим ремонтом. Ну, вот все. Переехали они в свою квартиру – установка на месте. Но через некоторое время появилась другая музыкальная установка – две большие ажурные тумбы, она записывала и на катушки, и на кассеты. Громадная, еще больше чем, «Пионер». Я приехала к ним и говорю:
– Ой, Володя, какая-то эта новая – некрасивая. Та была лучше.
– Мамочка, а ты знаешь, сколько она стоит?
– Ну, я в этом ничего не понимаю, но мне кажется, что та была интереснее.
Новоселье в квартире у Владимира Высоцкого на Малой Грузинской. Стоят: Борис Мессерер, Эдуард Володарский, Станислав Говорухин, Марина Влади, Владимир Высоцкий; сидят: Белла Ахмадулина, отец Высоцкого – Семен Владимирович, Василий Аксенов, Степан Плотников – сын фотографа Валерия Плотникова, Татьяна Сидорено с другом, Всеволод Абдулов с дочерью Юлией, мачеха Высоцкого – Евгения Степановна, Инга и Виктор Суходрев, Лиля Митта, Фарида Тагирова-Володарская, Александр Митта
Но, видно, она была ему нужнее, чем прежняя.
Когда Володи не стало, Марина меня как-то выпроводила из квартиры – на рынок или в магазин, уже не помню, – а они тут стали сами шуровать, канителиться. И когда я вернулась, увидела, что установки нет. Я тогда Валерию Янкловичу сказала: «Вам не кажется, что вы унесли второй гроб из дома?» – «Ну что Вы, Нина Максимовна, ничего подобного». В это же время пришел Никита, посмотрел, увидел и спрашивает: «А почему вы взяли папину установку? Он же на ней работал…». И Никита сам поговорил с Мариной. А я никому об этом ничего не говорила, правда, позвонила Семену Владимировичу:
– Куда-то исчезла Володина установка.
А еще я спросила вахтера: выносили вчера какие-нибудь большие ящики или коробки? Она говорит: нет, не выносили. Я сразу догадалась, что установка у Нисанова. И только через несколько лет это подтвердилось официально – Марина продала ее Нисанову за 11 тысяч. А Никита, когда сказал, что «папа работал!», спросил у Марины… Я захожу в комнату, а она уже на взводе, вся взвинченная…
– Вы что-то Никите сказали?!
– Ну, а что я ему сказала? Он уже взрослый человек, он сам все увидел и все понял. Он же несколько раз приходил к отцу, держал в руках тексты, а Володя работал.
В общем, все они считали, что все, что есть в квартире, – принадлежит Марине. О Володе уже никто и не думал. Потом я сказала Семену Владимировичу, что вынесли установку. И он позвонил Марине: «В чем дело?! Где установка?» А Марина и Никите, и Семену Владимировичу сказала одно – что установка Володе не принадлежала. Якобы это установка Бабека, и ее нужно было вернуть. И после этих разговоров они все сказали Бабеку, что, в случае чего, ты говори, что установка твоя.
А Никита говорит: «Что это за таинственная личность такая – Бабек? Машины – Бабека, установка – Бабека. А что у папы ничего своего не было?!»
Мне ничего не надо, но как-то это все не так делалось. Рукописи вывезли безобразно, фотографии тоже увезли. Потому что в тот момент – после смерти Володи – я ничего не соображала, ни о чем не могла думать. Это они что-то увозили, что-то привозили… А потом я получила анонимное письмо, что среди Володиных друзей есть предатели. Ведь кто-то же придумал легенду, что и машина, и установка принадлежали Бабеку. Но когда Марина поняла, что без установки большая комната как-то опустела и что-то в этом не то… Тогда мне купили маленькую установку, а я ей никогда не пользуюсь! Никогда!
Марина прилетела в очередной раз:
– Ну как установка?
– А я не знаю! Никогда и ничего на ней не делаю.
– Ну почему?
– А я не хочу.