Владычица - страница 10
– Покупаю тетради к новому учебному году.
Демон глянул на книжицу, что она вертела в руках, понял, что ему это совсем не интересно и стал озираться по сторонам. Как же давно он не бывал в человеческих городах.
– Слушай, а у тебя другой одежды нет?
Снежана вытянула вперед руку, разглядывая рукав мантии, словно первый раз ее видит.
– А что тебя не устраивает? Это форма академии. Весьма практично и удобно.
– Скука смертная. Ты в нем похожа на кулек с углем, – протянул Хэру разочарованно.
Хоть магичка никогда особо и не предавала значения внешнему виду, но его замечание показалось обидным.
– Не нравится, не смотри.
– Да, да, конечно… – протянул фамильяр и скрылся в лавке сапожника.
– Здравствуй, Снежана. Целое лето тебя не видели. Как поживала? – послышались за спиной ласковые нежные голоса, от которых захотелось скривиться, словно в рот ложку перетертой кислицы насыпали.
Тяжко вздохнув, девушка обернулась к окликнувшим ее. Марцелия Дон и Таисия Валгон – две самые заядлые кокетки на потоке, поступившие в академию лишь для того, чтобы удачно выйти замуж. Слабые магические познания, низкий запас духовной силы – девушка их считала бесполезными созданиями. Но Марцелия и Таисия всегда излучали волны дружелюбия при встрече с ней, так что открыто игнорировать эту парочку у юной магички не получалось, хотя каждое сказанное ими слово было подобно капле яда. И почему только они встретились? А ведь день так замечательно начинался.
– Хорошо.
– Как прекрасно, что мы тут встретились. Мы как раз идем купить себе платья на завтрашний бал. Ты ведь здесь для того же? Пошли с нами, мы покажем тебе самые модные магазинчики.
– Не интересует.
– Какая ты шутница, ты же не…
– Бал? Что за бал? Ты мне о нем ничего не говорила, – восторженно вопрошал демонид, снова появившись рядом как из воздуха.
– Зачем говорить о чем-то столь глупом?
– Ну что ты, уверен там будет весело, – не согласился с ней мужчина и подмигнул юным красавицам.
А после, взяв хозяйку под локоток, поволок Снежану прочь.
Марцелия и Таисия же, так и остались стоять с круглыми глазами, глядя в след высокому красавцу, идущему под руку с этой «чокнутой».
Девушка не смогла сдержать улыбки, думая о произошедшем. «Эх, надо было еще им сказать, что это мой фамильяр, тогда бы они точно на неделю дар речи потеряли. Ну ничего, в другой раз точно скажу». Не удержавшись она тихонько засмеялась. Первый раз случилось так, что эти трещалки не нашли что ответить.
Демон с интересом смотрел на преображение девушки, стоило ей улыбнуться: в глазах появлялись золотые искорки и чарующее обаяние открытого веселья скрасило обычные черты лица, делая его милым. «Интересно, чему она улыбается?»
– Так что там с балом? – спросил он, решив продолжить разговор.
Снежана безразлично махнула рукой, но все же ответила:
– Да говорю же, бесполезное мероприятие. Каждый год перед началом учебы академия утраивает для всех потоков бал.
Пока мелкая говорила, улыбка с ее лица исчезла, и оно вновь приняло выражение холодного равнодушия. Это заставило демона задуматься: «Хм…так что же делает питомца счастливым?»
Снежана же продолжала рассказывала:
– Они на это столько денег тратят: эти платья, побрякушки… лучше бы книги купили, может тогда чуть умнее станут. И академия туда же. А ведь на эти деньги можно бы было сделать учащимся на весь год бесплатный обед. Но зачем? – возмущалась магичка. – Лучше она им бал устроит.
«О, точно, надо ее покормить! Сытый питомец-счастливый питомец». Демон огляделся и, схватив Снежану за руку, потащил в сторону таверны.
– Пошли поедим.
– Что? – девушка уперлась подошвами ботинок в землю, постаравшись вырвать ладошку из мужских пальцев. – Мне надо тебя накормить? – растерянно спросила она.
Такое никак не входило в планы юной студентки. Деньги на месяц уже были полностью расписаны. И вообще, она как-то не задумывалась, что демонида надо будет кормить. Обычно фамильяры проживают в привычной им среде обитания, где спят, охотятся, питаются, и появляются лишь по призыву хозяина, чтобы помочь и вновь вернуться к себе.
– Может ты поешь у себя дома? – спросила девушка, усилием воли заставляя свой голос звучать равнодушным, чтобы в нем не проскользнуло ни одной нотки надежды.