Владычица морей - страница 43

От этих слов Генриетта Мария покраснела. Раньше духовный наставник докучал ей нудными проповедями насчет целомудрия, сулящего вечное блаженство, тогда как братья ее распутничали вовсю и это вовсе не считалось грехом. А теперь, когда она стала взрослой женщиной и королевой, он принялся поучать, как ей следует вести себя в постели. С какой стати церковь должна вмешиваться даже в ее брачные дела?

Отец Лефарж, приняв молчание Генриетты Марии за раскаяние, вкрадчиво спросил:

– Вы готовы к исповеди, дитя мое?

– Нет, ваше преподобие. – Королева встала и величаво прошествовала к окну. Стоя спиной к нему, она сказала: – Я пошлю за вами, когда буду готова к этому. – Повернувшись, она живо проговорила: – А теперь расскажите мне о новостях из Франции.

Священник не смог скрыть свое недовольство. Ришелье дал ему определенный приказ: держать королеву в руках и через нее позаботиться о том, чтобы свет истинной веры возжегся в сей протестантской стране. Помимо этого отцу Лефаржу было дано задание собирать сведения, которые Франция могла бы использовать против Англии в случае, если шаткий мир между ними будет нарушен. Конечно, он не собирался выдавать тайну исповеди, но надеялся сблизиться с королевой и ненароком выуживать из нее полезные сведения. Столь явное неповиновение духовной дочери привело патера в раздражение. Эта упрямица преграждает ему путь к успеху.

Изменив тактику, он сказал:

– Вся Франция молится за вас, дитя мое.

Увидев удивление на ее лице, он продолжил:

– Французы опасаются, что их принцесса, верная дочь святого престола, подвергнется здесь преследованиям.

– Уж не хотите ли вы сказать, что мой супруг, английский король, готовит на меня покушение?

Отец Лефарж увидел, как изменилось выражение лица королевы. Хотя она казалась оскорбленной, он заметил проблеск страха у нее в глазах и решил двинуться дальше.

– Ваш супруг не станет сам вонзать нож. Достаточно лишь отвернуться, когда кто-либо из злостных еретиков совершит гнусное деяние.

– Вы полагаете, что мой супруг дозволит, чтобы его жена пострадала от рук злодея?

Священник сокрушенно развел руками.

– Святая церковь оплакивает множество юных мучениц, пострадавших за веру.

При этих словах Генриетта Мария строптиво вскинула голову, не желая больше никаких разговоров на эту тему. Ладно, на сей раз достаточно. Будут и другие возможности посеять семена недоверия. Патеру вновь припомнились строгие наказы Ришелье: используя свое влияние на английскую королеву, следить, чтобы она действовала в интересах Франции, а самое главное, внушал кардинал, – не допустить, чтобы Генриетта Мария попала под обаяние короля Карла. Ежели сие произойдет, то интересы Франции и, что того хуже, католической церкви для следующих поколений будут ущемлены. Насколько было известно патеру, Карл особым благочестием не отличался, наоборот, любил роскошь и увеселения. А Генриетта Мария почти дитя. Будучи ее исповедником, отец Лефарж знал, что она вступила в брак девственной, ей трудно противостоять такому мужчине, как король.

– Пойдемте, дитя мое. – Священник встал и положил руку ей на плечо. – Погуляем по саду и поговорим о более приятном: ваших братьях, Франции, о вашем детстве.

Молодая королева неохотно позволила увести себя в сад. Ее уязвляло, что старый священник все еще считает ее ребенком. А она теперь женщина. И ощущает себя таковой, особенно в объятиях супруга. Но когда старик стал рассказывать то, о чем ей не терпелось узнать, она помягчела и даже побранила себя за вспыльчивость. Было так приятно вспоминать с отцом Лефаржем свою юность. Он – милый старик, и она не должна обижать его. Вздохнув, она села на каменную скамью и стала внимательно слушать старого священника.

Довольный собой, отец Лефарж выискивал в уме темы для разговора, которые могли бы заинтересовать молодую женщину, вверенную его заботам. Ришелье предупредил его, что если ему не удастся взять королеву в свои руки, то для нее будет прислан духовник помоложе, более проворный в исполнении секретных поручений. Секретное поручение! Шпионаж вызывал у отца Лефаржа отвращение. Слуга Божий не должен входить в государственные дела. Разве Христос не внушал: «Итак, отдавайте кесарево кесарю, а Божие Богу»? Но это было зло по необходимости. Патер полагал, что благая цель извиняет любые средства. К тому же Ришелье обещал, что успешно выполненное поручение вознаградится не только на небе, но и здесь, на земле.