Владыки Безмирья - страница 4
Когда мы подошли к лавке скупщика, Рида вынула из поклажи мешочек, в который заранее отложила все, что собиралась продать. С нашей стороны это было нарушением правил: все добытое полагалось сдать в цех при училище. Но, пока ученики привозили туда основную и наиболее ценную часть добычи, на такие нарушения смотрели сквозь пальцы.
Проводив Риду до дверей лавки, я перешел на другую сторону улицы, где располагалась пивная. Я устроился за одним из столов, выставленных на улицу под большой навес, и попросил подавальщицу принести мне кружку пива. Час был полуденный, город дремал. Редкие прохожие скользили мимо, направляясь по своим нехитрым делам. Лошади у коновязи хвостами отгоняли мух. Перед входом в пивную в ямке, оставшейся от высохшей лужи, в прогретой солнцем пыли купались воробьи. Тень от навеса была дырявой, и казалось, что в ней кто-то рассыпал золотые монеты, но захоти подобрать такую — пальцы поймают лишь солнечный свет…
За кружечкой пива я почти забылся. Так всегда: ощущение удовлетворения от хорошо выполненной работы приходит не тогда, когда убитый зверь умирает у твоих ног, а когда на следующее утро ты в спокойной и умиротворяющей обстановке вспоминаешь об этом. Из приятной полудремы меня вывела Рида. Выйдя из лавки, она торопливо перешла улицу — едва ли не перебежала ее. Лицо у нее было строгое, бледное. Не успел я спросить, что случилось, как она, сбавив голос до шепота, проговорила:
— Миракл ничего не купил. И он отказывается впредь иметь с нами дело.
— Что случилось? — наконец просил я.
Рида рухнула на соседний стул, обхватила руками голову. Вид у нее был растерянный.
— Сердце, которое мы ему принесли… То, второе. Оно человеческое.
В училище мы шли молча, словно только что кого-то похоронили. Причем это кто-то нами же и был убит.
— Ну вот! Наконец-то! — воскликнул Боггет, здоровенный инструктор из бестиариума. Обнаженный до пояса, щеголяющий бронзовым загаром и зарубцевавшимися шрамами, он за какой-то надобностью зашел в цех и увидел нас с Ридой, сдающих добычу. Оглядев то, что мы принесли, он похвалил: — Хорошая работа! Можешь ведь не калечить их, а?
Я кивнул — спасибо, мол, приятно, что Вы оценили нашу работу… Не кивнул даже — пригнул шею, как будто бы прятался от удара по затылку. По-другому реагировать на слова Боггета было невозможно. Характер у инструктора был тяжелый, как у сварливого, вечно всем недовольного старика, который если и добр с родней, то только до первой ее оплошности, хотя бы и совсем ничтожной.
Приемщик, одноглазый старик Титт, тем временем отсчитал и передал Риде монеты. Та расписалась в конторской книге, торопливо спрятала деньги в ридикюль, и мы вышли из цеха. Она старалась вести себя естественно, но была заметно, что ей не по себе.
— Что будем делать? — спросила она, когда мы вышли во двор перед цехом.
Я пожал плечами.
— Найдем пустырек, позовем Флиппа…
— Ты что! — воскликнула Рида и тут же, сбавив голос, зашептала: — Мы не можем так сделать. Это не нормально. Надо рассказать учителям, инструкторам… Хоть кому-нибудь.
Я искоса посмотрел на нее.
— Зачем? Это не наше дело.
— А если тот, черный… Если он вернется?
— Зачем ему возвращаться? Сердце он уже видел. И не забрал… — Я перевел дыхание. — Успокойся, Рида.
Она хотела сказать что-то еще, даже резко вдохнула. Но в последний момент, очевидно, передумала, и дальше мы пошли молча. Я зашел в оружейную, сдал клинок. Рида ждала меня на улице. Потом мы обошли здание училища и свернули в переулок, который оканчивался сточной канавой и пустырем. Там Рида позвала Флиппа, и утилизатор прикончил остатки вчерашней трапезы. Знатный у него получился десерт…
— Как ты думаешь, оно правда человеческое… было? — спросила Рида.
— Если только Миракл тебя не обманул.
— А зачем ему меня обманывать? Мы неплохо сотрудничали.
— Не знаю… Мало ли. Может, за ним стража следила. Или что-нибудь в этом роде.
— Так ты не уверен?
— Ну… По форме оно и правда было похоже на человеческое, Рида.
Она сокрушенно покачала головой.
— Черт знает что такое…
Домой мы вернулись вместе и до обеда не знали, куда себя деть. После обеда начинались занятия специально для студентов старших курсов. Во вторую половину дня они велись всего пару раз в неделю и были, в общем-то, факультативными, на них можно было не ходить. Но мы пошли. Рассчитывали отвлечься.