Власть оружия - страница 53

Движением руки банкир отослал телохранителя и запер дверь.

— С кем я разговариваю?

Собеседник Зорина рассмеялся.

— Милый мой Николай Николаевич! Что изменится от того, узнаете вы мое имя или нет? Главное, чтобы до вас ясно дошла суть мною сказанного. И запомните: второго предупреждения не будет.

— Но я не понимаю, что вы имеете в виду!

— Что ж, я поясню. Сегодня днем вы встречались с Савелием Прохоровичем Радужинским. Вам не следовало этого делать. Разумеется, вы можете мне возразить, что вы действовали не по своей инициативе, но суть от этого не меняется. Поговорите со своим шефом, объясните ситуацию. У вас молодая жена. Что с ней будет, если вас вдруг не станет?

Как раз, что будет с женой в случае его смерти, Зорин хорошо представлял. Прежде всего она снова выйдет замуж, а на время, пока будет носить траур, заведет любовника. На этом ход его мыслей был прерван.

— Вы меня слушаете?

— Да, конечно.

— Главное, чтобы вы поняли: никто не пытается вас запугать. Все слишком серьезно, чтобы тратить на это время. Один ваш промах — и мы вынуждены будем вас убрать.

Сразу вслед за этим трубку повесили. Но практически тут же телефон снова зазвонил. На цифровом табло вспыхнул номер Валентина Андреевича Потапчука.

— Нет, Коля, как это тебе нравится?! — закричал Потапчук, едва Зорин снял трубку. — Только что какие-то ублюдки взорвали мою машину! Счастье еще, что я не успел в нее сесть! Ты можешь себе это представить?! В центре города, при огромном скоплении народа! Ты, случайно, не знаешь, что все это значит?!

Зорин откашлялся.

— Валя, пусть тебя не пугают мои слова, но, кажется, я действительно это знаю. Возможно, я повторяю: возможно, за всем этим стоит мэр. Мы занялись его людьми…

— Что ты несешь?! Дотов никогда не станет пользоваться такими сомнительными методами…

— Разумеется, не он сам подложил в твою машину бомбу. Но, думаю, все это сделано с его ведома и согласия.

— И все равно я не могу поверить…

— Двадцать минут назад на меня также произошло покушение, а затем позвонил неизвестный и потребовал, чтобы мы оставили людей мэра в покое.

— И что теперь ты намерен делать?

— Для начала все хорошенько обдумать. А потом позвонить Андрею Дмитриевичу. Все не так просто, как кажется.

— Ты знаешь, после визита к Груше у меня сложилось такое же впечатление.

Сразу после взрыва Профессор направился в шестой блок. Это казалось невероятным, но, похоже, что человек, в которого он стрелял, остался жив. Его опасения подтвердились — трупа в блоке не оказалось. Профессор вернулся к уже догоравшему складу. Все решили, что прапорщик погиб в огне, но Профессор в это не верил. Он обошел вокруг склада, внимательно осмотрел землю и вскоре обнаружил то, что искал: кто-то полз в сторону от склада. Следы уходили в направлении казармы. Рука Профессора потянулась к рации. Но он поспешно ее убрал. Если он сообщит о своем открытии, то возникнет слишком много вопросов, ответить на которые будет очень непросто. Кроме того, теперь это его личное дело. Незачем вмешивать в него посторонних. Профессор перехватил ружье и направился по следу. Примерно через триста метров показалась казарма, но след стал уходить вправо, в сторону небольшой пристройки. Профессор осмотрелся и занял позицию, с которой мог видеть входную дверь и окна пристройки, в оставаясь то же время незамеченным, затем припал к оптическому прицелу. Не известно, сколько ему придется ждать, но едва ли ожидание будет слишком долгим. И на этот раз он не промахнется.

Продюсер отступил от окна и повернулся к Директору, который сидел за столом и изучал план военной базы.

— Что за здание там, напротив?

— Столовая. Хочешь сходить и посмотреть, не осталось ли там ли там чего-нибудь съестного?

— Нет. Мне кажется, внутри кто-то есть.

Директор нахмурился.

— Тебе показалось, или ты действительно кого-то видел?

Продюсер раздраженно мотнул головой.

— Сейчас ни в чем нельзя быть уверенным. Все время идет этот проклятый дождь!

— По крайней мере тебе не приходится мокнуть под ним, как Профессору или Президенту!

— Дело не в дожде, а в том, что я видел. Мне показалось, что за стеклом мелькнуло чье-то лицо.