Власть пса - страница 24
, многие из которых сидели тут, за столом. В отдельной задней комнатушке уже собрались с десяток дорогих девочек, их вызвонили из эксклюзивного борделя Хэйли Сэксон в Сан-Диего.
— Кровь, которую пролили, уже высохла, — начинает Тио. — И настало время отложить все обиды, сполоснуть рты от venganza[36]. Это все ушло в прошлое, как вчерашняя вода в реке.
Тио сделал глоток, покатал пиво во рту и сплюнул на пол.
Выдержал паузу — не возразит ли кто.
Нет, никто. И он продолжил:
— Ушла в прошлое и жизнь, которую мы вели. Сгорела в пламени. Она осталась лишь в памяти, может напомнить о себе в снах, что приходят к нам в предрассветные часы, исчезающие, словно клубы дыма на ветру. Может, нам и хотелось бы продолжать сладко спать. Но сон — не жизнь, это всего лишь греза.
Американцы желали разбросать нас, синалоанцев, по свету. Выжечь с нашей земли и развеять по ветру. Но пламя, которое пожирает, прокладывает путь новым росткам. Ветер, который вырывает с корнями, несет семена на новую почву. Я говорю: если они желают выжить нас, пусть так и будет. Мы развеемся с ветром, как семена manzanita, которые приживаются на любой почве. Приживаются и разрастаются. Я говорю: если американцы не позволяют нам владеть Синалоа, мы захватим всю страну.
Есть три стратегические территории, с которых нужно проложить la pista secreta[37]: Сонора, граничащая с Техасом и Аризоной, Мексиканский залив, расположенный напротив Техаса, Луизианы и Флориды, и Баха — рядышком с Сан-Диего, Лос-Анджелесом и Западным побережьем. Взять на себя Залив как свою plaza[38] я прошу Абрего. Его рынками будут Хьюстон, Нью-Орлеан, Тампа и Майами. Эль Верде, Дона Чалино я прошу взять plaza в Соноре, пусть обоснуется в Хуаресе, его рынок — Мексика, Аризона и остальной Техас.
Адан безуспешно старается разгадать реакцию собравшихся, их чувства: plaza Залив — потенциально богата, но достаточно проблематична: покончив с Мексикой, американские силы переключатся на восточное побережье Карибского моря. Но Абрего сделает миллионы — нет, миллиарды, — если найдет рынок для сбыта товара.
Адан всматривается в Эль Верде — лицо настоящего campesino непроницаемо. Plaza Сонора — прибыльное местечко. Эль Верде сумеет переправлять тонны наркотиков в Феникс, Эль-Пасо и Даллас, не говоря уж о маршруте на север от этих городов — в Чикаго, Миннеаполис и Детройт.
Но все ждут, пока «упадет второй башмак», и Адан наблюдает за выражением их глаз. Все ожидают, что самый жирный кусок Тио приберег для себя.
Баха.
Тихуана открывает доступ к обширнейшим рынкам Сан-Диего, Лос-Анджелеса, Сан-Франциско и Сан-Хосе. И к транспортным системам, могущим доставлять товар на еще более богатые рынки северо-восточных Соединенных Штатов: в Филадельфию, Бостон и — бриллиант из бриллиантов — Нью-Йорк.
Да, есть, конечно, территория Залив и территория Сонора, но Баха — это всем территориям территория.
Уникальная.
Так что никто особо не напрягся и не удивился, когда Баррера начал:
— Ну а сам я...
И закончил:
— ...хочу перебраться в Гвадалахару.
Вот теперь удивились все.
Адан — больше всех, он поверить не может, что Тио отказывается от самого лакомого кусочка в Западном мире. Если эта plaza не отходит семье, тогда кому же...
— Я прошу, — продолжает Баррера, — Гуэро Мендеса взять plaza Баха.
Адан смотрит, как лицо Гуэро расплывается в улыбке. И тут ему становится ясным чудо спасения Гуэро из засады, в которой убили Дона Педро. Теперь ему понятно, plaza — не подарок-сюрприз, а выполненное обещание.
Но почему? — недоумевает Адан. Что задумал Тио?
И где мое место?
Но у него достает ума промолчать: Тио все скажет ему наедине, когда время подоспеет.
Гарсиа Абрего наклоняется вперед и улыбается. Рот под седыми усами совсем маленький. Как у кота, замечает Адан.
— Баррера разделил мир на три куска, — говорит Абрего, — а четвертый берет себе. Не захочешь, а удивишься, почему это?
— Абрего, какую культуру выращивают в Гвадалахаре? — задает встречный вопрос Баррера. — Может, Халиско находится на границе? Нет. Это просто место, и все. Безопасное, откуда можно служить нашей Федерасьон.