Власть в тротиловом эквиваленте. Полная версия - страница 14

В связи с этим возникает вопрос о возможности использования данного канала связи не только для неофициального обсуждения вопросов советско-израильских отношений, но и некоторых других проблем.

Несмотря на то, что тайный канал был создан для поддержания советско-израильских отношений, причастные к его функционированию лица обсуждали не только вопросы о взаимоотношении двух государств. Как явствует из воспоминаний И.Г. Земцова, когда летом 1983 г. он в очередной раз посетил Оттаву и здесь имел одну из своих тайных встреч с советским послом, состоявшуюся «в небольшой гостинице на окраине города», А.Н. Яковлев заявил: «Не пришло ли время признать, что марксизм с самого начала оказался ошибочным…Коммунисты пытались создать рай на земле… И выяснилось – его построить невозможно». Исходя из этого, он считал необходимым реформирование советской системы.

Причем, ознакомив И.Г. Земцова со своим видением будущих реформ в Советском Союзе, А.Н. Яковлев заявил, что «у них» с М.С. Горбачевым на этот счет «было сходное видение мира».

Если подобные откровения действительно имели место, а у нас нет никаких оснований ставить свидетельство И.Г. Земцова под сомнение, тогда получается, что летом 1983 г. между покидавшим Канаду советским послом и представителем израильского правительства существовали не официальные, а доверительные отношения.

С этой точки зрения заслуживают рассмотрения и переговоры И.Г. Земцова с А.Н. Яковлевым в 1984 г. о встрече с М.С. Горбачевым. Причем показательно, что накануне этой несостоявшейся встречи названные посредники обсуждали положение дел в руководстве КПСС. «Горбачев, – сообщил Александр Николаевич своему собеседнику, – идет во власть», «все решится в ближайшее месяцы». Как будто бы он уже знал, что К. У. Черненко осталось жить два месяца и что Михаил Сергеевич будет его преемником.

Стоит вспомнить и о подготовке к Рейкьявику, когда представитель израильского правительства знал больше о будущей линии поведения М.М. Горбачева, чем советское руководство.

Это дает основание предполагать, что после смерти Л.И. Брежнева тайный канал между Москвой и Тель-Авивом стал выходить за рамки чисто советско-израильских отношений. Поскольку М.С. Горбачев обсуждал свои будущие реформы с В. Кристиансом и Ф. Миттераном, он мог обсуждать их и с представителем израильского правительства.

В таком случае его, разумеется, могло интересовать не столько мнение само правительства Израиля, сколько мнение стоящей за ним еврейской финансовой олигархии.

Горькая правда похожа на оголенные провода, по которым бежит ток. Дотронешься – тряхнет.

Чтобы народ к такой правде не прикасался, власть закрытого общества обматывает ее, как изолентой, враньем и цензурными воспрещениями. Иначе током будет бить по сознанию нации, и невозможно его усыпить для последующего сковывания народной воли. А бодрствующее сознание всегда враждебно режиму, нацеленному на свои корыстные интересы.

Если мы хотим знать правду о том, кто нас ведет, куда и зачем, – надо чаще браться за оголенные провода. То есть вникать в суть происходящего и, называя вещи своими именами, делать определенные выводы.

Честный анализ событий может способствовать этому.

Когда я возглавлял госкомиссию по изучению и рассекречиванию закрытых документов, много спрятанной правды открылось мне из недавнего прошлого. А работа в российском правительстве и других органах власти позволила дотянуться до строго охраняемых секретов нынешнего Кремля. Собирался еще раньше выплеснуть кое-что на читателя.

Классик русской литературы Виктор Петрович Астафьев сказал мне: «Не торопись». Мы снимали о нем фильм в Овсянке не берегу Енисея и в перерыве ели гороховый суп, приготовленный классиком. Тогда одни за другими издавались «размышлизмы» действующих политиков. Больной, но бодрый Виктор Петрович посмеивался над ними: «Какое-то недержание у людей – торопятся с конъюнктурными скороспелками попасть на книжные полки. Но нет от них сытости мысли: не отстоялось. Я даже гороховому супу даю отстояться. Писать надо, когда нельзя не писать».