Властелин мира - страница 10

В то же мгновение рядом с лордом оказались двое дюжих молодцов, выросших как из-под земли.

— Вышвырните этого человека за ворота! — приказал лорд, указывая на Вольфрама.

В следующий же момент, прежде чем молодой мормон успел приготовиться к обороне, он был схвачен и выдворен из прихожей. До присутствующих донеслись только его запоздалые проклятья.

Хиллоу и Уипки были до такой степени ошеломлены случившимся, что не осмелились прийти на помощь приятелю. Да это ничего бы и не дало. Только Хиллоу машинально потянулся к ножу, торчавшему за поясом. Видимо, он решил, что теперь наступила его очередь.

— Господа! — сказал лорд почти учтиво. — Вы видели, как я поступаю в своем доме с наглецами. Если вам угодно продолжать разговор в том же духе, вас постигнет такая же участь. Но если будете благоразумны, я готов вас выслушать.

— Милорд, — начал теперь вкрадчивый Уипки, — не наказывайте нас и наших братьев из-за этого молодого человека. Мы действительно в трудном положении и нуждаемся в продовольствии больше, чем захотел признаться Вольфрам. Уже три месяца мы испытываем все тяготы странствия по лесам и горам. В стычках с индейцами мы лишились многого из нашего снаряжения, в том числе и компаса. Поэтому мы сбились с правильного пути, и нам предстоит добираться еще три недели. Если вы будете настолько любезны, что поделитесь с нами частью своих запасов — неважно, на каких условиях, — вы окажете нашей общине огромную услугу. Мы достаточно сильны, милорд, и быть в числе наших друзей — отнюдь не бесполезно.

— Прекрасно! — сказал лорд, не придавая, похоже, никакого значения этим заверениям. — Вы получите все, что просите. Скажите, не вы ли предводитель мормонов?

— Нет, милорд. Наш предводитель, Фортери, болен, не может передвигаться. Он лежит в нашем лагере. А я всего лишь секретарь, мое имя — Уипки, доктор Уипки.

Произнося эти слова, он слегка поклонился. Лорд не счел нужным ответить ему тем же, только добавил:

— Продовольствие будет доставлено в лагерь почти одновременно с вашим возвращением. Прощайте, господа!

Когда мормоны миновали ворота цитадели, в наступившей темноте они увидели сидевшего на камне и поджидавшего их Вольфрама. При их появлении он поднялся и медленно зашагал впереди, упрямо задрав подбородок.

— Договорились? — обернулся он к своим спутникам.

— Конечно.

— Я так и думал! — язвительно заметил Вольфрам. — Ну, Хиллоу, я тебе припомню, как бросать меня в беде!

— Скажешь тоже! — обиделся верзила. — А что я, по-твоему, мог сделать, когда все произошло так быстро!

Они молча спускались с горы, ориентируясь на пылающие в лагере костры. Едва они добрались до места, как стоящий в карауле сообщил о появлении трех посторонних, которые доставили большую повозку со съестными припасами. Это были посланцы лорда. Они привезли несколько больших мешков с мукой, хлебом, запас вина и свежие фрукты. Сгрузив продовольствие, они исчезли так же быстро, как и появились.

Спустя полчаса к выставленному на ночь посту приблизился незнакомец в темной широкополой шляпе и длинном плаще.

— Проводите меня к вашему предводителю, — потребовал прибывший.

— Он болен.

— Мне это известно, но тем не менее я должен с ним побеседовать. Я — лорд Хоуп.

— Тот самый, что прислал нам продукты?

— Тот самый.

— В таком случае проходите, милорд. Палатку, где поместили нашего предводителя, вы узнаете по флагу, который на ней укреплен.

Лорд Хоуп беспрепятственно добрался до указанной палатки. Едва он хотел войти, как оттуда вынырнул Уипки и преградил ему путь.

— Это вы, милорд? — воскликнул старик. — Чему мы обязаны?

— Я хочу побеседовать с вашим предводителем.

— Что ж, это весьма его обрадует, он нашел ваше вино превосходным.

Уипки вошел первым. Лорд последовал за ним. Палатка оказалась оборудованной довольно неплохо, если принять во внимание обстоятельства. На походной кровати лежал человек средних лет с бледным лицом и беспокойными, живыми глазами. Перед ним стояла бутылка вина — одна из присланных лордом. В некотором удалении от больного, за импровизированным столом, занимались шитьем женщины, не блиставшие красотой. Старшей было на вид лет сорок, младшей — лет двадцать пять.