Властелин вампиров - страница 29
Лицо женщины-вампира искажала адская ярость.
— Они ждали меня! — воскликнула она. — В комнате был чеснок, и двое из них сидели у постели!
— Это работа Дейла, — сказал Геррит Гейзерт. — Но Оливия все равно станет вампиром и одной из нас. Эти глупые способы защиты Дейлу не помогут. А ты, Ньютон, преуспел?
Ньютон улыбнулся и я с дрожью ужаса увидел, что его губы были измазаны красным.
— О да, я неплохо справился, — сказал он.
— Ты испил достаточно крови? — требовательно спросил Гейзерт.
Ньютон, казалось, оробел.
— Я выпил совсем немного, — начал жаловаться он. — Я боялся, что меня увидят… и выпил так мало…
— Ты лжешь! — загремел Геррит Гейзерт. — Сегодня ты вдоволь напился крови, а теперь пытаешься лишить меня, твоего господина, законной доли!
Он гневно выпрямился. Аллена Ралтон и Артур Ньюман в ужасе отшатнулись — ибо Гейзерт, с его дьявольскими багровыми глазами и бледным лицом, и вправду ужасал.
Гейзерт властно протянул руку к Ньютону.
— Подойди! — велел он. — Ты хорошо знаешь, что господину положена доля!
Ньютон медленно приблизился.
— Но я испил так мало… — хныкал он. — Мы всегда хотим пить, потому что вы у нас отбираете… а нам достается так мало…
Гейзерт взглядом заставил его замолчать, схватил Ньютона за шею и разорвал воротник, открыв две красные метки на горле. Он опустил голову, прижал рот к горлу Ньютона и начал с силой высасывать кровь. Ньютон бессильно осел в его руках.
Дымка ужаса застлала мой взор при виде этого жуткого зрелища. Гейзерт, повелитель вампиров, высасывал из Ньютона кровь, которую тот, в свою очередь, высосал из своей жертвы! Да, Геррит Гейзерт был поистине повелителем вампиров. Ему не приходилось теперь искать жертв — он мог послать вместо себя этих вассалов и пить их кровь, когда они возвращались с ночной охоты!
Ужасная картина! Гейзерт продолжал высасывать кровь, и недолговечный румянец на лице Ньютона сменялся мертвенной бледностью по мере того, как он утрачивал добытое. Аллена Ралтон стояла рядом и смотрела на Гейзерта. На ее лице бушевала адская буря нечестивого и неутоленного желания.
Наконец Гейзерт оторвался от горла Ньютона. Его лицо покраснело и налилось кровью. Ньютон шатался, бледный, как восковая статуя.
Несколько капель крови упали с губ Гейзерта на пол. Аллена Ралтон, словно кошка, упала на четвереньки и принялась их слизывать! Ньютон мгновенно кинулся к ней и они, рыча, как звери, начали сражаться за эти несколько рубиновых капель. Над ними, напоенный кровью, высился Геррит Гейзерт. Его глаза довольно горели пунцовым цветом дьявольской сытости.
— Хватит! — зарычал он на дерущихся. Аллена Ралтон и Ньютон испуганно вскочили. — Скоро у вас будет много крови.
— Но какая нам польза от крови, когда вы забираете у нас почти все? — пожаловался Ньютон.
— Будет больше жертв, — ответил Гейзерт, — и тогда я начну оставлять каждому из вас больше крови. Со временем мы будем становиться все многочисленнее. Мы осуществим то, что мне помешали сделать два века назад. Мы распространим нашу власть на всю эту местность.
Да, я буду здесь властелином! — величественно продолжал Гейзерт. — У меня будут сотни, тысячи жертв! Сотни вампиров будут выходить на охоту и приносить кровь мне, своему господину. Кровь тысяч — для меня!
Его лицо было таким ужасным, что даже Дейл невольно дрожал, как и мы с Хармоном. Мы забыли обо всем — остались лишь жуткие чары этого исчадия ада.
— Но довольно, — сказал Геррит Гейзерт своим вассалам. — Возвращайтесь в гробы — скоро восход солнца.
— Господин, вы отпустите нас завтра вечером? — искательно пролепетала Аллена Ралтон.
Гейзер милостиво кивнул.
— Завтра вечером для всех нас будет работа, — сказал он. — А после — много жертв и много крови. Теперь ступайте к вашим гробам.
Аллена Ралтон и Артур Ньютон вышли. Гейзерт направился вслед за ними в южную комнату. Мы слышали, как они спускались по ветхой лестнице и как Гейзерт захлопнул крышку люка.
Вскоре камень вновь заскрежетал о камень. Затем наступила тишина. Мы оставались на чердаке, боясь пошевелиться. Лунные лучи побледнели, близился рассвет.
Бледный свет разлился по комнате. Всходило солнце, яркие розовые лучи проникали в щели ставней на восточных окнах. Только тогда мы задвигались, расправили затекшие конечности и спустились. Снизу не доносилось ни звука, но снаружи птицы шумно приветствовали восход.