Влекомые Роком. Невероятная победа - страница 8

Доброе лицо Президента, его демократические убеждения и уверенность, что существующий в США общественный строй, гарантирующий своим гражданам все мыслимые в человеческом обществе свободы и возможности, является лучшим из всего, что придумало человечество за пятьдесят веков своего исторического существования, делали его в глазах европейских диктаторов ни на что не способным государственным деятелем, завязшим в непроходимом болоте гласности, демократических законов и парламентских процедур.

Он часто повторял, что европейские диктаторы Сталин, Гитлер и Муссолини «одержимы дьяволом» в своей навязчивой идее добиться мировой гегемонии. Он говорил то, что весь мир видел и знал достаточно хорошо. Он еще в 1939 году предсказывал неизбежность схватки между Гитлером и Сталиным, как неизбежность смены в течение суток дня и ночи. Но до Москвы и Берлина почти не доносились слова американского Президента, поскольку в обоих центрах мирового тоталитаризма его никогда серьезно не воспринимали с единственно понятной в этих центрах военно-агрессивной точки зрения. Аналитические доклады разведчиков рисовали образ неизлечимо больного старика с отнявшимися ногами, достаточно честолюбивого, достаточно работоспособного, без сомнения умного и способного вести за собой, человека, на которого поставили евреи (взгляд из Берлина) и эксплуататорские классы (взгляд из Москвы), чтобы получать прибыли и сверхприбыли из пущенных в оборот денег и товаров.

И в Москве, и в Берлине удивлялись, как такая погрязшая в гешефтах страна, где каждый занимается своими мелкими делишками, а не марширует с винтовками или лопатами на плечах, ревя патриотические песни, вообще может существовать. И сходились во мнении, что подобное историческое недоразумение могло случиться только благодаря заокеанской изоляции Америки. А вот образуйся Штаты где-нибудь между Германией и Россией, тогда бы и посмотрели, чего им удалось бы добиться.

Правда, и в Москве, и в Берлине, и в Токио понимали (да и видели), что потенциально промышленность Соединенных Штатов может наковать горы оружия, но с одним непременным условием — если на него найдется покупатель. Программа вооружений США, ставшая легкой добычей почти всех разведок мира, не воспринималась серьезно, во-первых, из-за слишком астрономических цифр, смахивающих на плохую рекламу провинциального банка и, во-вторых — кто этим оружием будет воевать? Неужели вот эти прилизанные молодые люди в котелках и галстуках бабочкой, играющие в теннис и купающиеся в бассейнах? Не верилось, что эти молодые люди способны просидеть в окопе хотя бы полчаса и не начать митинг по поводу нарушения их гражданских прав.

Всем хотелось посмотреть, как повела бы себя Америка, если бы она подверглась нападению, как Польша или Финляндия, или, по меньшей мере, стала бы объектом ежедневных беспощадных бомбардировок, как Англия? Ответы были разные, но надо сказать, что аналитики, отдадим им должное, всегда сходились во мнении, что на Америку в настоящее время и при нынешнем состоянии военной техники напасть не в состоянии никто. Хотя на отдаленные американские гарнизоны на Филиппинах, на Уэйке, на Алеутских и Гавайских островах в принципе напасть было можно, и даже нанести по этим объектам сокрушительный удар, который, конечно, неспособен покончить с Соединенными Штатами, но вполне способен поставить их на место и надолго отбить желание заниматься мировыми проблемами.

Повторим, что Ленин безуспешно, но рьяно пытался разжечь в США пролетарскую революцию, которая при американской свободе казалась вождю очень легко провоцируемой и «обреченной на победу». Гитлер, как мы уже отмечали, считал столь же легким делом начать в США арийскую революцию, опираясь на тридцать миллионов американских немцев и на антисемитизм. Ни у того, ни у другого ничего не вышло, но поразмыслить на эту тему у них, видимо, не было времени.

В подобных «волшебных очках», конечно, еще сложнее было рассмотреть Президента, тем более, что выбирался этот президент всего на четыре года, что с точки зрения пожизненных диктаторов было просто смешно. «Меньше одной пятилетки», — мрачно пошутил как-то товарищ Сталин.