Влюбленный Дракула - страница 51

— Это торговое судно из Роттердама, оно уже не раз доставляло сюда грузы, — сообщил один из офицеров береговой охраны. — Капитан у него опытный и, конечно, хорошо знает, как войти в гавань. Не понимаю, почему сегодня он позволил своему кораблю стать игрушкой для волн!

Луч прожектора точно выхватывал из темноты вход в гавань, но капитан, казалось, ослеп. Судно, послушное лишь воле волн, стремительно неслось к берегу, туда, где маячили грозные силуэты скал. Я вспомнила рассказ старого китобоя о катастрофе, случившейся более семидесяти лет назад. Сейчас подобная трагедия разыгрывалась на моих глазах.

Очередная волна, подобная длани беспощадного Посейдона, нанесла кораблю сокрушительный удар, заставив его накрениться еще сильнее.

— Похоже, судно налетело на рифы, — пронесся по толпе тревожный ропот.

— Великие боги! — пробормотал Моррис, совершенно позабывший о своем намерении уйти.

Не сводя глаз с тонущего корабля, он снял с себя плащ и набросил мне на плечи. Я хотела было воспротивиться, однако плащ так хорошо защищал меня от пронзительного ветра и дождя, что я решила воспользоваться любезностью мистера Квинса. Разрезавшие небо вспышки молний, сопровождаемые грозными раскатами грома, заставляли меня втягивать голову в плечи. Инстинктивно я подвинулась ближе к Моррису. Сознание того, что я, подобно завзятой кокетке дурного толка, ищу у мужчины защиты и поддержки, вызывало у меня досаду, но желание до конца досмотреть душераздирающее, но величественное зрелище пересиливало все прочие чувства.

Ветер, не ведающий ни сострадания, ни усталости, вздымал все новые и новые волны, приближая трагическую развязку. Стихия, только что посадившая корабль на рифы, с легкостью освободила его и вновь погнала к берегу. Судно полностью прекратило сопротивление и отдалось на волю своего могущественного соперника. Пенные гребни, бурлившие вокруг, казались изогнутыми губами кровожадного чудовища, предвкушающего пир. Бездонная утроба этого чудовища готовилась принять новую жертву.

Вдруг, словно утратив аппетит, чудовище сменило гнев на милость, позволило кораблю выровняться и вместо того, чтобы поглотить его, погнало в сторону гавани. По толпе пронесся радостный гул. Но радость оказалась преждевременной. Через несколько минут стоявшие на берегу осознали, что корабль мчится прямо на них и в самом скором времени неминуемо разобьется о каменное основание набережной.

Я сочла, что настало время спасаться бегством, но зеваки, толпившиеся за нашими спинами, перекрыли нам путь к отступлению. Завороженные жутким представлением, они словно приросли к месту. Моррис, полностью поглощенный происходящим, крепко сжимал мою руку. Развязка приближалась с каждой секундой. Но в последнее мгновение Нептун, подчиняясь капризам собственного настроения, решил, что сегодня дело обойдется без человеческих жертв. Подхваченный очередной волной, корабль уткнулся носом в узкую песчаную полосу, пролегающую меж скалами.

Зрители бросились к ступенькам, ведущим с набережной на берег, торопясь прийти на помощь матросам, поздравить их с невероятным везением, а возможно, поглазеть на погибших, которые вполне могли оказаться на борту. Луч маяка скользил по палубе судна, а спасательная команда, хорошо знакомая с тем, как следует действовать в подобных обстоятельствах, бросала на борт сходни, дабы дать экипажу корабля возможность выбраться на берег.

Все с нетерпением ожидали, когда же появятся первые счастливцы, однако на судне не замечалось никакого движения. Луч прожектора внезапно замер, наткнувшись на человека у руля, возможно капитана корабля. Он не двигался, уронив голову на штурвал. Люди, взорам которых открылась эта печальная картина, стояли затаив дыхание. Даже раскаты грома не нарушали жуткой тишины, воцарившейся на берегу. Несколько мгновений никто не мог проронить ни слова. Время будто остановилось, пораженное исходом смертельной схватки между человеком и стихией.

Казалось, мрачное оцепенение, охватившее толпу, будет длиться вечно. Все взгляды были прикованы к телу, скорчившемуся у штурвала. Испускаемый прожектором луч яркого света позволял рассмотреть, что руки капитана прикручены к рукоятям штурвала веревкой, достаточно длинной для того, чтобы он мог вращать тяжелое колесо. По шее мертвеца струились темные ручейки крови. Создавалось впечатление, что он распят на штурвале, как на кресте.