Влюбленный лэрд - страница 2

Нетвердыми шагами он подошел к шкафу с одеждой. Простые брюки и белая рубашка – то, во что можно было одеться без помощи прислуги – составили его незамысловатый наряд. В столь поздний час немногочисленные все еще остававшиеся в замке слуги крепко спали. Даже если разбудить посреди ночи верного Дугала, служившего Лахлану с незапамятных времен, его вряд ли обрадует столь ранний подъем.

Эти ночные часы принадлежали только ему. Ему одному и никому больше.

С зажженным светильником Лахлан вышел в пустынный зал родового гнезда Синклеров, древние стены которого были в глубоких трещинах, а местами даже осыпались. Из всех щелей тянуло холодом. Лахлан торопливо пересек зал. Он направлялся в картинную галерею, где висели портреты его предков, именно там он коротал ночные часы.

С портретов на него глядели давно умершие представители рода Синклеров. Это были сплошь молодые люди в полном расцвете сил, без единого седого волоса. И неудивительно! После того как любому из Синклеров переваливало за тридцать, они долго на свете не заживались. Лахлан остановился перед крайним, написанным совсем недавно портретом, на котором был изображен его отец, и принялся вглядываться в знакомые черты. Да, именно это лицо являлось перед его мысленным взором каждую ночь. Дольше смотреть на лицо отца было тяжело, и, отведя взор, Лахлан прошел дальше – к неглубокой нише, где скрывался портрет другого Синклера. Этот портрет как будто прятался от людских глаз, и не зря. Забыть о том, что наделал изображенный на нем негодяй, было невозможно, как и простить его.

По возрасту он резко отличался от других Синклеров, это был почти старик – лицо все в морщинах, поседевшие волосы. В отличие от его потомков, барон Росслин дожил до очень почтенного возраста – до шестидесяти пяти.

На нем был наряд, который носили в начале четырнадцатого века. Барон Росслин стоял, гордо выпрямившись, на его губах играла злобная, самодовольная улыбка. Он словно насмехался над своими потомками. В руках он держал священную реликвию – крест шотландских королей. Крест был сделан из золота и усыпан драгоценными камнями, а также украшен изображением красного оленя, символа клана Синклеров.

По одним сведениям, священный крест привезли из Святой Земли после одного из крестовых походов, по другим – крест принадлежал какой-то колдунье из племени друидов. Как бы там ни было, но обе истории сходились в одном. Согласно преданию, крест символизировал собой сердце Шотландии, и роду Синклеров была доверена высокая честь – хранить его.

К сожалению, как говорилось дальше в предании, Синклеры плохо справились с порученной задачей.

Последним хранителем креста был барон Росслин. Из-за неуемной жадности он за огромные деньги, а также за право носить титул герцога Кейтнесса продал реликвию злейшему врагу Шотландии – английскому королю Эдварду I.

Росслин даже не задумывался о том, какое страшное проклятие навлечет на его род его поступок. Как ни странно, но его самого проклятие не коснулось. Герцог Кейтнесс прожил долгую и, в общем, счастливую жизнь. Проклятие легло на его сына, а потом на его внуков и правнуков. На всех последующих наследников первого герцога Кейтнесса. Род Синклеров был проклят и останется проклятым до тех пор, пока крест снова не окажется в их руках.

К сожалению, это была невыполнимая задача. Крест невозможно вернуть. Дело в том, что Эдвард I, получивший прозвище Молот Скоттов и стремившийся любой ценой подчинить себе жившие на севере шотландские племена, разбил крест на три части и выбросил их в море.

В то время никто из Синклеров не удосужился прислушаться к бессвязному бормотанию одной жившей в лесу и тоже считавшейся хранительницей креста старухи. Узнав об утрате реликвии, старая колдунья горько заплакала и прокляла Синклеров. Никто не обратил внимание ни на ее проклятие, ни на загадочное исчезновение сокровищ Росслина, которые молва окрестила «тридцатью серебряниками».

О проклятии вспомнили только после того, как второй герцог Кейтнесс, сын Росслина, неожиданно скончался накануне своего тридцатилетия. Затем точно в таком же возрасте умер третий герцог Кейтнесс, а потом четвертый… Тогда смертельно напуганные герцоги Кейтнесс бросились искать утраченную реликвию.