Вне игры - страница 53

В июле 1941 года ушел по заданию обкома партии в подполье. Есть основание полагать, что он жив. Партизан Иван Шутов, участвовавший в налете на автомашину, в которой Строкова, едва живого после допроса, везли в лагерь, здравствует поныне. Бутов имеет возможность с ним побеседовать. Автор записки, подававшей тревожный сигнал: «Берегитесь, доктор Захар — предатель», видимо, тот же Строков. Предположительно. Слово это Викиным подчеркнуто дважды. В архиве сохранились документы, написанные Строковым собственноручно. Почерковедческая экспертиза установила, что несколько букв записки и этих документов — идентичны. Возможно, что совпадение случайное, но может быть, Строков — кто знает — писал записку, стараясь изменить почерк…

К Ивану Шутову полетел Михеев. Шутов, теперь уже глубокий старик, сохранил прекрасную память. И со всеми подробностями нарисовал картину смелого налета партизан на тюремную автомашину. В небольшой деревянный мостик через речку вбили остриями кверху гвозди. А для полной гарантии доски посыпали битым стеклом. Расчет оказался точным: машина на мосту застряла. Место это было сравнительно глухое. Вся операция заняла три минуты. Без единого выстрела — в ход пошли ножи. Окровавленного, до полусмерти избитого Строкова партизаны доставили в свой лагерь. Только на вторые сутки он открыл глаза.

Сергей Строков находился в партизанском отряде, пока не настал радостный день встречи с наступающими частями Советской Армии. Как потом сложилась его судьба, Иван Шутов не знает. Только помнит, как в мае сорок восьмого Строков приезжал сюда, в разоренные войной партизанские села. Это было в День Победы. И на митинге выступал…

После митинга бывшие партизаны собрались в своем узком кругу. Во дворе у Шутова. Минутой скорбного молчания помянули павших, а потом пили за здоровье тех, кто до Победы дожил. И жены их за тем столом сидели. Радостные, счастливые. А Строков смотрел на них и все хмурился.

— Не понял я спервоначалу, чего он куксится. Все не по себе ему. А потом ясно стало. Муторно на душе у человека… Он мне сам про те горести свои поведал. Когда кончилась война, встретил Строков товарища из того же района, где секретарем райкома был. Тоже жинку свою на восток отправлял. В первые же дни войны. Так вот… Эшелон тот разбомбили. И будто среди погибших была жена Строкова. Так оно или нет, товарищ точно не знал, но рассказывали, будто видели ее труп… И все же Сергей Николаевич надежду не потерял. Вдруг жива! Три года искал ее… Запросы посылал. Не нашел. Родных у нее, считай, нету. Отец умер, когда дочери пятнадцать лет исполнилось. А мать не родная. Строков и фамилию-то ее запамятовал. Чужие люди. Родную сестру ее искал. Знал — есть такая. Но опять же фамилия у ней по мужу, а какая — неведомо. Так и не нашел жинкиных следов. Рассказывал и чуть не плакал… «Видать, Семеныч, она от бомбы фашистской погибла. Да ведь не одна… Ребенка ждали… Мы с ней, Семеныч, только год вместе прожили. Планы какие строили!»

Михееву удалось в соседнем районе найти человека, который прошел со Строковым весь путь до Праги. И опять о том же разговор пошел: жену разыскивал.

— Говорил командир, будто нет у него родных. Из детдомовцев… Одна только жена… Часто вспоминал ее. Все беспокоился — успела ли от немцев уйти… Запросы посылал в разные края. Да только без ответа остались. Куда подался Строков после войны — ведать не ведаю, а думать — думаю. Был у него в полку дружок, сибиряк, все к себе в гости звал…

…Уже из пяти сибирских городов и сел, где проживают Строковы Сергеи Николаевичи, 1908 года рождения, пришли в КГБ ответы: ни один из них не партизанил.

И вот шестой адрес. И тоже Сибирь. Работает в областном центре — заместителем председателя комитета народного контроля. Сейчас находится в длительной командировке в райцентре, на нефтехимическом комбинате. Адрес сообщили. Тот же райцентр, тот же комбинат, о котором собирается писать очерк Сергей Крымов. Михеев обрадовался — приятное совпадение! И попросил товарищей из областного управления КГБ дать знать в райцентр об интересующих контрразведку лицах.