Вне поля зрения - страница 7
Блондинка стояла на оговоренном месте. Фоули велел Адель припарковать машину напротив второго столба от сторожевой вышки, что рядом с часовней, — именно там они полезут из земли.
Бадди ненавидел вышки — даже когда находился по другую сторону ограды. Оттуда человек с мощной винтовкой следил за каждым твоим шагом. Фоули, подняв глаза на вышку, заметил как-то: «Представляешь, вот сидит он там и надеется, что кто-нибудь бросится на ограду и тогда вполне законно можно будет пристрелить заключенного. Сидит там и молит Бога о такой возможности. Что за люди?!» Бадди ответил ему, что таково большинство надзирателей — злобные и тупые.
Тогда они только-только познакомились, узнали, что оба занимаются одним и тем же делом, и стали друзьями на всю жизнь. Это произошло всего в пяти милях от Тихого океана, в федеральной тюрьме «Ломпок», переполненной крутыми калифорнийскими наркодельцами, мошенниками и жуликами… Фоули еще сказал тогда: «Бадди, что такие старые профессионалы, как мы, делают в этой собачьей дыре, вместе со стукачами, неудачниками и прочими тупыми задницами?»
Освободились они порознь.
Бадди вышел первым и остановился в Лос-Анджелесе у своей старшей сестры Реджины-Мэри, бывшей монашки, живущей на пособие, пьющей вишневое вино и ежедневно молящейся о Бадди и прочих заблудших душах, уже отдыхающих в чистилище. Выходя на охоту, то есть бомбя банки, Бадди звонил ей каждую неделю и высылал деньги. Однако, попав в тюрьму, он вынужден был ограничиться письмами, так как Реджина отказалась оплачивать разговоры по телефону.
Фоули освободился через три месяца с пятьюдесятью долларами выходного пособия в кармане и на автобусе приехал в Лос-Анджелес, где в угнанной по такому случаю машине его уже ждал Бадди. В тот же день они взяли банк в Помоне — впервые Фоули и Бадди стали партнерами, — сняли пять тысяч шестьсот с двух кассиров и отправились в Лас-Вегас, где славно потрахались и просадили всю добычу. Пришлось вернуться в Лос-Анджелес, и они несколько месяцев бомбили банки по южной Калифорнии. Работали только вдвоем, по кассиру на душу, даже соревнования устраивали — кому удастся забрать больше денег так, чтобы сигнализация не заорала. Бадди очень не хватало Фоули как напарника.
Когда Фоули впервые отзвонился по поводу побега, Бадди еще жил с сестрой в Калифорнии. «Черт возьми, что ты делаешь в тюряге?» — опешил Бадди.
«Ищу способ, как отсюда выбраться, — ответил Фоули. — Полоумный судья впаял мне тридцать лет, а мне здесь делать нечего. Полно идиотов и неудачников, но охрана слабая. Намек понял?» А еще сказал, что во Флориду его занесло потому, что хотел повидаться с Адель.
«Помнишь, она мне все время писала, пока мы сидели в „Ломпоке“?»
«Ага, писала. После того как развелась с тобой».
«Ну, хорошим мужем назвать меня трудно. Денег на домашние расходы не давал, алименты не платил…»
«Так ты ж официально двадцать центов в час зарабатывал. Откуда алименты?»
«Понимаю, но я чувствовал себя обязанным».
«И потому ограбил банк во Флориде».
«Эта муть напомнила мне о том случае, в Пасадене, когда я вышел из банка, а машина не завелась».
«Ну да, ты твердил об этом семь лет подряд, — кивнул Бадди, — и все никак не мог понять, почему не оставил двигатель включенным. Только не говори, что то же самое случилось во Флориде».
«Нет, конечно, но очень похоже. Мои самые крутые залеты связаны с машинами».
«Попал в аварию?»
«Расскажу при встрече».
После этого разговора связь с Фоули держала только Адель и только из телефона-автомата.
Когда дата была определена, Бадди уехал из Калифорнии и снял однокомнатную квартиру в «Шаламар Эпартментс» в Халландейле. Прямо на берегу океана, к северу от Майами.
Потом позвонила Адель, сказала, что все назначено на сегодня, и ему пришлось пошевеливаться. Нужно было дать пинка Глену и найти машину. Идеальная тачка подвернулась на Даниа-стрит — белый «кадиллак-седан-девиль-конкорс». Бадди уже было собрался взломать дверь, как вдруг увидел выходящую из универмага «Винн-Дикси» даму средних лет в жемчугах и на высоких каблуках. Она толкала перед собой тележку с продуктами — сама управлялась, видимо, не хотела давать на чай бедному, приплывшему на плоту гаитянину, дежурившему у универмага. Бадди сунул «фомку» сзади за пояс, подождал, пока дама откроет багажник, и подошел со словами: «Позвольте вам помочь, мадам». Она как-то неуверенно посмотрела на него, но позволила переложить пакеты в багажник, закрыла его, вынула ключ из замка и только потом сказала: «Я о помощи не просила, так что на чаевые не рассчитывай».