Внешнеполитическая программа А. Л. Ордина-Нащокина и попытки ее осуществления - страница 28

. Так на повестку дня переговоров был вынесен вопрос о заключении между государствами не только мира, но и союза.

Более подробно положения русской стороны были изложены в записке, переданной комиссарам 13 августа[232]. Записка предусматривала три возможных варианта мирного соглашения. В случае заключения перемирия на 20 лет за царем должны остаться все территории, реально находящиеся под его властью. В случае заключения просто «вечного мира» царь соглашался уступить Речи Посполитой Полоцк, Витебск и польскую Ливонию, а за ним оставалась Смоленщина и «казацкой Украины по Днепр все городы». В случае заключения не только мира, но и союза, предусматривавшего совместные военные действия против наступающих «посторонних войск», к России должны были отойти Смоленщина, Левобережная Украина и польская Ливония с Динабургом.

В записке подробно аргументировалась необходимость таких уступок со стороны Речи Посполитой, связанных именно с заключением союза. Так, отошедшая к России «казацкая Украина по Днепр» должна была служить «ко обороне… обоим союзным государствам от татар, к надежной заступе и помочи от войск московских». Таким образом, союз должен был быть соглашением о совместной защите украинских земель от набегов крымских татар (это показывает, что предложенное выше объяснение указаний царя великим послам является правильным).

Относительно Динабурга в записке указывалось, что «когда обоих союзных государств ратные люди будут в близости на Двине между собою в случении и тогда страшны будут посторонним соседем». В этих словах налицо очевидное указание на возможность совместных действий обоих государств по отношению к Швеции. Эти действия, – указывалось далее, – приведут к тому, что «прежние шкоды от обидных краев без войны… христианским правом взыщутца». Эти места в записке представляют дословное повторение соответствующих мест в записке, переданной А. Л. Ординым-Нащокиным канцлеру К. Пацу в 1663 г.[233] Тем самым налицо прямое свидетельство участия А. Л. Ордина-Нащокина в составлении этого документа[234].

Царь и А. Л. Ордин-Нащокин полагали, что те выгоды, которые принесет такой союз Речи Посполитой в ее отношениях с Крымом и Швецией, побудят польско-литовскую сторону согласиться на русские условия мира, предусматривавшие возвращение Польско-Литовскому государству Восточной Белоруссии.

Позиция, занятая королевским двором, сделала эти планы нереальными. На переговорах комиссары заявили, что Речь Посполитая не нуждается в союзе с Россией, так как у нее с ханом заключен союз, а с Швецией – вечный мир[235]. Позднее комиссары заявляли, что если их условия не будут приняты, то они «разъезжаютца и на сейме с шведом соединятца и с крымским ханом дружбу подтвердят»[236]. Более того, в самом начале переговоров был поднят вопрос об удовлетворении одновременно с заключением мира «запросов» крымского хана. Некоторые из них и были названы: выплата «поминок» за прошедшие 8 лет, когда их выплата была прекращена, согласие русских властей на переселение башкир на земли Крымского ханства[237].

Польско-литовская сторона снова настаивала на возвращении к условиям Поляновского договора. Особенно жесткой оказалась позиция по украинскому вопросу. Комиссары заявляли, что «черкас уступить никоторыми мерами нелзе»[238], так как «на сейме… корунные за Украину станут и к миру не допустят»[239], «хотя все згинут, а черкас доступать учнут»[240]. Русские, – заявляли комиссары, – «пуще бусурман стали», так как «хлопов Речи Посполитой под оборону свою приняли»[241].

Комиссаров ободрили известия с Украины о успехах Чарнецкого в борьбе с восставшими и войсками Брюховецкого и ожидаемом приходе на Украину орды[242]. На переговорах они заявляли, что восстание на Правобережье подавлено, Брюховецкий ушел за Днепр, под его властью остались только «Киев да Канев и те в осаде… А зимою и все Северские города и черкасы будут за королевским величеством»[243]. Когда на Левобережье придут польские войска и орда, то Брюховецкий «сам еще с казаками… допоможет вас воевать и пустошить»[244].

Успехи Чарнецкого были комиссарами явно преувеличены. 6 августа гетман И. М. Брюховецкий писал из Канева, что он сохраняет сильные позиции на Правобережье