Внешнеполитическая программа А. Л. Ордина-Нащокина и попытки ее осуществления - страница 35

.

В Москве первоначально всё же рассчитывали, что бранденбургские дипломаты в Варшаве, даже не выступая как посредники, могли бы способствовать успеху мирных переговоров. В посольском наказе, врученном А. Л. Ордину-Нащокину перед его отъездом в Польшу в конце 1662 г., ему предписывалось добиваться заключения мира «через курфистра бранденбурского и Богуслава Радивила»[312]. В декабре 1663 г. царь принял решение направить к курфюрсту полуполковника Вилима Кормихеля[313]. В грамоте, врученной посланцу, содержались резкие обвинения польских политиков в срыве мирных переговоров, развязывании войны, союзе с татарами, от которых недавно тяжело пострадала Восточная Пруссия, но к курфюрсту царь обращался лишь с самой общей просьбой «дружным вспоможеньем себя учинить и во всякой прибыли нашего царского величества помочну быти»[314]. В Москве стремились сохранить хорошие отношения с Бранденбургом, но явно не ожидали с его стороны какого-либо серьезного содействия. К тому же грамота, по-видимому, не дошла до адресата, будучи перехвачена поляками[315].

К числу государств, на дружественные содействия которых рассчитывали, в Москве относили и Англию. В России осудили казнь Карла I и разорвали отношения с Английской республикой. А. Л. Ордин-Нащокин в начале 60-х гг. полагал, что в благодарность за это занявший английский трон Карл II будет на мирных переговорах благожелательным для России посредником. В письме от мая 1663 г., отправленном в Москву с посетившими Англию русскими послами, Карл II благодарил Алексея Михайловича за расположение к его отцу и выражал желание поддерживать с ним особо близкие и дружеские отношения[316].

Когда во время переговоров в Дуровичах в Москву прибыло большое английское посольство во главе с Т. Карлейлем, послу предложили выступить посредником на этих переговорах. Т. Карлейль, когда русское правительство не согласилось предоставить английским купцам право беспошлинной торговли в России, отказался взять на себя эту роль и при отъезде демонстративно вернул царские подарки[317].

В августе 1664 г. в Англию было отправлено посольство во главе с В. Я. Дашковым с жалобой на поведение Карлейля. Летом следующего, 1665 года посольство привезло в Москву тревожные известия. В Лондоне послы узнали, что идут переговоры о заключении между Англией и Швецией союза против России и о посылке английского флота, чтобы «город Архангельск разорить»[318]. Эти сведения тем более вызывали беспокойство, что из Швеции поступали сообщения о существовании договора, по которому Швеция и Англия должны были помогать друг другу[319], и о том, что в Англию послана шведская эскадра, чтобы вместе с английскими кораблями «к Архангельскому городу пути отнимать»[320]. У московских политиков, конечно, сохранялась еще память о том, как в годы Второй Северной войны Кромвель посылал английский флот на помощь Карлу Густаву. Оказывалось, что правительство Карла II продолжает ту же политику. Правда, в письме, привезенном Дашковым, Карл II выражал готовность выступить в роли посредника[321], но теперь это предложение Москву уже не интересовало.

Во всех этих случаях речь шла о возможном посредничестве государств, которые в Москве традиционно в условиях начала 60-х гг. рассматривали как дружественные. Однако наряду с этим обсуждался вопрос и о посредничестве Швеции, поднятый по инициативе шведской стороны. Власти Швеции были обеспокоены приездом в Москву и посреднической инициативой австрийских дипломатов, пытались ей воспрепятствовать. Б. Горну, направленному в Москву осенью 1661 г. для ратификации Кардиского договора, было поручено предложить советникам царя шведское посредничество. Посол должен был заверить, что на шведское посредничество представители Речи Посполитой согласятся. Одновременно он должен был советовать не принимать посредничества Австрии и предостерегать против планов возведения на польский трон члена Австрийского Дома, что сделает Польско-Литовское государство опасным соседом и для Речи Посполитой, и для Швеции[322].

Тем самым вопрос о посредничестве стал как бы выражением борьбы за влияние на Россию со стороны главных держав, боровшихся за европейскую гегемонию, где Швеция выступала как представитель интересов профранцузского лагеря.