Внешность может обмануть (СИ) - страница 17

— Нет. Этим мама занимается. На полке с книжками ставит ангелочков фарфоровых. Шарики там новогодние. Календарь на стену вешает. Почему-то она считает, что мне этот календарь нужен. — Я улыбнулась, вспоминая, как мама со мной часто спорила, убеждая в необходимости проявления индивидуальности. Говорила, что нужно комнату наполнять личными вещами, а не складировать их в коробку, которую потом хранить на шкафу. Я же не могла понять, почему личное нужно было доставать на всеобщее обозрение. Это же личное. Его надо прятать. Как дневник с мечтами нужно прятать от посторонних глаз, так и все дорогое.

Только личных и по-настоящему дорогих вещей у меня почти не было. Старая кукла со сломанной ногой, которую мне подарила бабушка, набор свечей, которыми мы обменивались с девчонками со школы и всякие символы Нового года. Ну и чего их доставать?

Не знаю, зачем я все это рассказывала Борису. Может, пыталась заполнить тишину в разговоре или хотела объяснить, почему мне неинтересно думать над обстановкой в комнате? Не знаю, но трещала я без умолку. А может, интуитивно его пыталась достать до такой степени, чтоб он сказал, что все кончено и больше мы не общаемся. Тогда было бы все проще. Не надо было бы думать над этим общением и копаться в себе.

— У тебя пижама с котятками, — сказал он, когда мы шли по мебельному магазину, а я сделала паузу, остановившись перед здоровым диваном. Диван был такой огромный, что мне стало интересно, какой должна быть комната, чтоб он в ней поместился.

— Что?

— Слова, действия, поведение — все это не сочетается друг с другом, — рассеянно ответил Борис.

— Почему?

— Пока не знаю, — ответил он. Посмотрел на меня. Улыбнулся. Видимо, у него начало подниматься настроение.

— Считаешь, что полки должны быть чем-то заставлены? — спросила я.

— Что такое полка? Это склад нужных вещей. Отражение твоих достижений. Внутренний мир, который проявляется наружу. Для тебя это в первую очередь склад вещей.

— А для тебя? — спросила я.

— Хорошее кресло. Придешь так вечером. Ноги вытянешь, — сказал он, кивая в сторону кресла с подставкой для ног.

— Мне кажется, что оно какое-то строгое. Как офисное, — сказала я.

— Думаешь, что подойдет мягкий пуф или вон тот мешок? — усмехнулся он.

— Нет. Мешки я не понимаю.

— Ладно, раз тебе не нравится офисный стиль, так давай поищем домашний.

— Если тебе нравится…

— Мы с тобой говорили про полки. Я думаю, что везде должно быть равновесие. У меня в квартире две комнаты. Одну я хочу сделать спальню и одновременно комнату отдыха. Куда и гостей можно пригласить. Вторую комнату оставить под кабинет. Вот где кабинет, там и положить все, что нужно для работы. В коридоре есть кладовка. Вот ее сделаю под шкаф. А в комнате надо поставить что-то интересное.

— А что там раньше стояло?

— Там все было навалено. Вдоль стены папки, книги, вещи, которые я хранил в коробках. Давно надо было ремонт сделать, а я все в кучу сваливал. Не до уборки было.

— Много работы? — спросила я.

— Так все хочешь залезть ко мне в душу? Или в жизнь? — спросил он.

— Ничего из этого. Разговор поддерживаю.

— В любопытстве нет ничего плохого, — сказал он.

— Но за него придется заплатить.

— Я подумаю над твоим предложением, — хмыкнул он. — Как тебе этот диван? Можно будет спать, не раскладывая.

— Нормальный, — ответила я, рассматривая диван в виде буквы «Г».

— Мне определенно нравится, но надо определиться с цветом.

— Светлый? Или темный? Темный меньше грязи собирает.

— Не хочу темный. Давай светлый, — ответил он. — Белый. Вон тот ковер серого цвета и кресло, которое мне понравилось. А к нему возьмем стенку.

— К ковру или к креслу? — спросила я.

— К комнате, — ответил он.

Он ожил. Не знаю, что случилось, но Борис действительно повеселел. Прошло напряжение и что-то такое, чего меня настораживало.

Пока он делал заказ, я отошла в сторону. И зачем я здесь? Для чего? Мне надо ехать домой, а я с каким-то мужиком диваны выбираю.

— Чего грустишь? — спросил Борис.

— Думаю, почему я согласилась с тобой встретиться.

— Любопытство и скука — это все двигает человека вперед. А грусть и тоска заставляют сидеть на месте.