Внимание: граница! - страница 24
— Спокойно! — кричу я. — Обращаюсь к вам от имени трудового народа! Вас Петлюра продал! Вспомните, что творили немцы! Подумайте, что делают белогвардейцы! Грабят, насилуют! Решайте, пока не поздно, на чьей вы стороне!
— Чего смотрите! — заорал кто-то, — Стреляй их! Это большевики!
А в это время на пороге опять наш старик.
— Хлопци! — кричит. — Их всих уйма! Тысяча. Здавайтэсь, хлопци, поки ще цели!
— Товарищи! — подхватываю я. — Вы окружены батальоном пехоты и эскадроном конницы. Сопротивление бесполезно! Я вам гарантирую жизнь. Мы знаем, что сейчас многие ошибаются! Мы не собираемся проливать кровь! Мы не немцы, которые в Херсоне полсотни женщин и детей сожгли. Мы армия рабочих и крестьян!
— Да виткиля ты взявся? — вдруг слышу откуда-то сзади.
— Оттуда же, виткиля и ты. — Тебя матка родила — и меня матка родила!
А старик снова:
— Хлопци, здавайтэсь, бо их ще богато!
Поднялся переполох. Кто-то опять кричит:
— Это большевистские агитаторы! Снимай их!
А другие:
— Послухайте его!
— Слушайте! Слушайте!
Вбегает Шорник:
— Какие распоряжения будут?
— Пока не стрелять!
— Есть!
— Имейте в виду, — говорю я, — что я и своей жизни не пожалею, погибну вместе с вами, но все, кто не сдадутся Красной Армии, будут уничтожены орудийным огнем. — Но лучше по-умному — осознать свои ошибки и сдаться!
— Чего он нам об уме толкует! Нам и своего достаточно! — крикнул все тот же голос, что убеждал «снять» нас, но что-то на этот раз никто не поддержал его.
— Один старик, — говорю я, — тоже считал себя очень мудрым. Есть притча такая.
— Да что он нам сказки рассказывает?
— Нехай! Послухаем!
— Этот старик, — говорю я, — объехал весь свет, всю мудрость решил в одну макитру собрать. Долго ходил он по свету со своей макитрой и наконец вернулся домой. «Здесь, — говорит сыну, — вся мудрость мира! И вся она теперь у меня! Смотри, сын, куда я ее спрячу — на самое высокое дерево». Полез старик на дерево прятать свою макитру, держит ее перед собой, а она ему мешает лезть. Вот сын возьми да и скажи: «Батя, а вы макитру-то на спину повесьте, вам легче будет подниматься!» Услышав мудрый совет, старик растерялся. «Как же так, — говорит, — а я думал — всю мудрость мира собрал!» Сказал так и бросил свою макитру об землю. «Видно, — говорит, — всю мудрость собрать нельзя!» Вот так и ваши вожди считают, что они мудрее всех, а вся их мудрость битой макитры не стоит. Не мешает и вам послушать — мудрый совет, как этому старику! Сегодня вам как раз такой случай представился.
— Дело он говорит! — закричали и тут, и там.
А я:
— Разрешите ваши возгласы считать за согласие. Складывайте оружие в угол!
А сам вполголоса Голубеву:
— Найди подводы, гони немедленно сюда!
— Красноармеец Шорник! — командую громко. — Идите к командиру батальона и командиру эскадрона и скажите, чтобы снимали окружение! Бойцы петлюровской армии осознали свою ошибку и постановили идти с трудовым народом и бить белогвардейскую сволочь!
Через полчаса мы нагрузили три подводы и отправили в штаб полка вместе с донесением.
— Из помещения не выходить! — скомандовал я пленным. — Через двадцать минут тронемся в путь.
Вышел во двор. Вытер пот.
— Ну что, — говорю старику, — все, что ли?
— Ще е, — улыбается мой провожатый. — В сторожци офицеры сплять. Цих мало — чоловик тридцять.
«Вот черт, — думаю. — Это потруднее дело. Офицер — не простой солдат, притчу слушать не будет. Здесь надо крепко рисковать жизнью. Может, не связываться? Да и хлопцев всего ничего осталось: двое с подводами, двое в раде с пленными пулеметчиками, трое клуб охраняют».
— Что будем делать? — спрашиваю ребят.
Хлопцы тоже что-то засомневались.
— Эх, вы! — говорит старик. — Вы взяли чотириста чоловик, а тридцять не визьмете?
Переглянулись мы с хлопцами, а старик опять:
— Я трохи поможу! Коло вас сам молодым зробився! Пишлы!
Двинулись мы снова в том же порядке: Голубев, Шорник, я, сзади старик и остальные ребята.
— Учтите, — говорю, — что мы можем наткнуться на часовых. Постарайтесь, чтобы без выстрела.
Однако на этот раз без выстрела не обошлось. Сваленный ударом Голубева в висок, часовой успел выстрелить. Я вскочил в сторожку, за мной — старик. И прямо от порога выпалил: