Во имя человека - страница 18

Потом Комлев вернулся за бригадой Петухова. Прощаясь, он сказал Кузьмину:

— С трудом верится, товарищ Кузьмин, чтобы Прохоров просто сорвался с трапа…

И когда Комлев увозил бригаду Панферова, все члены ее, прощаясь, безмолвно вопрошали Кузьмина. Они ушли. Алла Викторовна не вытерпела:

— Что же это такое предполагается, Виктор Трофимыч?! Ведь это же тогда… Ведь это же убийство! — И она всхлипнула. А Кузьмин ответил негромко:

— Жалеют люди, Алла Викторовна, Игната Прохорова.

Алла Викторовна, ссутулив узенькие плечи, пошла к дверям, стала медленно и неловко одеваться. Я помог ей, набросил сверху дождевик.

И вот проводили всех, кто не работал на нашем кране.

— Что же это, Серега, а?! — так же, как Алла Викторовна, проговорила вдруг Санька. — Неужели Прохорова?!

— Поможешь тете Игоре — и одевайся, приходи на кран: пора нам сменить Енина и Мишу!

И когда одевался в коридорчике, поймал вдруг остро-внимательный взгляд Смоликова.

После смерти Игната не прошло и недели, как разговоры пошли.

— На кране Колосова крановщика убили!

— Какого это?

— Игната Прохорова. Красивый еще такой был, цыганистый…

— Убили!.. Сам сорвался с трапа, разбился о камни. Колосов прыгнул за ним, вытащил. Да поздно…

— Сорвался!.. Да Прохоров — кровь с молоком. Его в цирке пусти по канату бегать, — не сорвется!..

Мне передавали, что кое-кто считал меня повинным в случившемся.

Работали мы теперь без выходных, кочегаром у Кати был Смоликов. И уставали мы больше, чем всегда.

Санька, каждую свободную минуту и с любым человеком обсуждая обстоятельства смерти Игната, говорила напрямик, значительно выставляя вперед пухлый, с ямочкой посередине подбородок:

— Слепому ясно, что Прохорова убили! Весь вопрос: кто и за что?! Но убийцу рано или поздно обязательно найдут!

Тетя Нюра вздыхала, качала головой, глядя на Саньку. Однажды все-таки сказала ей:

— Ты, девка, Игнашу поминай да жалей, а глупости своей не выказывай.

— По старости ума ничего вы не понимаете, бабушка! — отмахнулась Санька.

— Подрастают кадры! — насмешливо хмыкнул Енин, смешно свернув на сторону свой утиный нос.

— По старости ума!.. — передразнил Саньку Миша Пирогов. — Ты бы хоть сама-то слышала, что говоришь!..

— Извините, тетя Нюра! — спохватилась Санька.

Как-то ночью приснился мне отец. Он разговаривал с Игнатом, с которым, — даже и во сне я понимал это, — не был знаком. Отец, широкоплечий и грузный, сидел за столом в своем кабинете, курил.

Он разговаривал с Игнатом так, как обычно разговаривал со мной. Однако странно говорил отец:

— Больно, конечно, Игнат, что ты умер так рано!.. За Катю не беспокойся, ведь мы-то живы, по-прежнему рядом с ней. А если кто-то виноват в твоей смерти, мы обязательно найдем его и накажем! И потому, что такие преступления нельзя оставлять безнаказанными, и потому, что мы все помним и любим тебя!..

И вот уже не Игнат, а я сам сидел перед отцом, видел его лицо, глаза… И у меня было всегдашнее ощущение уверенной и умной силы, исходящей от него, передававшейся мне. Оно не пропало даже и после того, как отец сказал чуть виновато:

— Вчера, Серега, мне повезло: случайно купил «паркер» тринадцатого года! — Не сдержался, улыбнулся удовлетворенно.

И хоть мне всегда казалось необъяснимо-странным это детское увлечение отца коллекционированием авторучек, я втихомолку порадовался его удаче.

Проснулся… Чего только не приснится?.. Но все так: и о Кате забывать нельзя, как бы она себя ни вела по отношению ко мне, и за смерть Игната надо наказать по заслугам!.. Мне стало спокойнее, как будто я и впрямь поговорил с отцом.

Стараясь не потревожить Смоликова, осторожно нащупал пачку сигарет на тумбочке, спички, закурил. И в свете вспыхнувшей спички увидел, что Смоликов не спит. Зажег свет, кинул Смоликову сигареты со спичками. И когда он тоже закурил, я спросил:

— Болен ты, что ли, Иван Иваныч?

— Что не сплю-то? — сразу поняв, сказал он.

— Слушай, Иван Иваныч, давно хочу спросить, как это получилось, что ты кочегаром на кране работаешь столько лет?

— Нам где бы ни работать, лишь бы не работать. Покалечила война меня, ну, вроде как без ноги я остался…