Во имя любви - страница 8

— Ну и что же?

— Результат очевиден. Робеспьер, Дантон, Мерлен, Тенвиль и вся их компания займутся мною, начнут искать иголку в стоге сена, а вы… впрочем, я только полагаю, — черт меня возьми! — что вы в это время могли бы выбраться из Франции на моей «Мечте» с помощью вашего покорного слуги.

— Но если вы попадетесь им в руки, они уж вас не выпустят.

— Друг мой, после неудачи Шовелена они ослепли от злости, а я сохранил свое хладнокровие. Кроме того, с некоторых пор собственная жизнь получила в моих глазах цену: если я не вернусь, в Англии одна пара глаз прольет много слез.

— Значит, вы не поможете нам спасти королеву?

— Напротив, сделаю все, кроме невозможного, — произнес Перси Блейкни и, близко подойдя к Деруледу, спросил: — Каковы же ваши планы?

— Нас немного, хотя за нас будет, конечно, половина Франции. У нас много денег, и есть все необходимое для переодевания королевы. Сам я получил место смотрителя тюрьмы и переезжаю туда завтра. Предварительно я должен вывезти из Парижа свою семью, затем можно будет приступить к приведению в исполнение нашего плана. День суда над королевой еще не назначен, еще есть надежда освободить ее. Как смотритель тюрьмы, я должен делать каждый вечер обход и следить за порядком по ночам. Двое сторожащих всю ночь в комнате рядом со спальней королевы обыкновенно играют в карты и пьют, я постараюсь подсыпать им сонного порошка.

— Прекрасно! Но что вы сделаете со стражей в двадцать пять человек, приставленной к тюрьме?

— Я выйду из тюрьмы в сопровождении одного из стражников. Как смотритель, я имею право идти, когда и куда мне заблагорассудится.

— Да, вы сами, но ваш «стражник»? Да еще в длинном плаще, чтобы скрыть женскую фигуру? В наше время даже воробьи на кровлях не остаются вне подозрения. «Стражника» захотят осмотреть.

— Но вы-то сами надеетесь же выйти из Парижа? Почему же королева…

— Потому что она прежде всего женщина и королева. Разве вы сможете грубо взять ее за плечи, бросить на дно телеги и покрыть мешками картофеля? Она первая воспротивилась бы этому и выдала бы и себя, и вас.

— Но ведь нельзя же предоставить ее судьбе! Наш план удастся, если нам поможет ваша Лига… Лига Алого Первоцвета.

— Все мы, двадцать человек, всей душой сочувствуем этому безумному плану, но что будет со всеми вами, если нашу Лигу откроют? Я должен все хорошенько обдумать.

Дерулед подошел к одной из стен и из вделанного в нее потайного шкафа вынул связку бумаг.

— Посмотрите: это все различные планы побега, если мой план не удастся.

— Сожгите их, друг мой, сожгите! Неужели вы все еще не разучились доверять тайны бумаге?

— Я очень осторожен, но ведь без них я не мог бы сообщить о своих намерениях королеве. Затем здесь целая коллекция паспортов, которые пригодятся ей и ее приближенным. Я целые месяцы их собирал.

Вдруг он остановился: его приятель делал ему знаки, очевидно, желая заставить его замолчать. Придерживая тяжелую портьеру, в дверях стояла Жюльетта, ее лицо казалось бледным, должно быть, от едва мерцавшей свечи. Дерулед бросил бумаги обратно в шкаф.

— Меня послала к вам госпожа Дерулед, — проговорила Жюльетта, — час поздний, и она беспокоится…

— Мы сейчас идем. Позвольте познакомить вас: сэр Перси Блейкни из Англии, мадемуазель Жюльетта де Марни, гостья моей матери.

Жюльетта ушла так же неслышно, как и пришла.

— Мне следовало бы просмотреть все эти бумаги, — сказал сэр Перси, продолжая прерванный разговор.

— Конечно! И мы прочтем их сейчас же вместе.

— Нет, ваша матушка ожидает нас, да и слишком поздно. Но отдайте их мне, черт возьми, я могу поклясться, что они будут в надежных руках.

Дерулед колебался.

— Я очень ценю вашу дружбу, — сказал он наконец, — но вижу, что вы не доверяете девушке, которую только что видели. Ах, как бы мне хотелось убедить вас, что это ангел, случайно попавший на землю!

— Ого, я так и думал! Вы ведь, кажется, до сих пор не любили? А теперь влюблены!

— Да, влюблен безумно и… безнадежно: она дочь герцога, роялистка до мозга костей.

— Так вот откуда ваше сочувствие королеве?

— Нет-нет! — с жаром возразил Дерулед. — Я старался бы освободить королеву, даже если никогда не видел Жюльетту. Но… теперь вы видите, как неосновательны ваши подозрения?