Во имя нигилизма. Американское общество друзей русской свободы и русская революционная эмиграция (1890-1930 гг.) - страница 13
.
Деятельность американского Общества друзей русской свободы нашла своё отражение и в документах американского Конгресса58. Отдельные стороны сюжета о протесте членов Общества против выдачи беглых преступников царскому правительству подробно изложены в одном из сборников документах Госдепартамента59. Использование этих источников помогает дополнить представление о том, как американские власти относились к агитации друзей русской свободы.
Часть 1
Начало
1.1. «Мы начинаем слишком поздно»: Сергей Степняк и создание английского Общества друзей русской свободы
На протяжении всего XIX в. внимание англичан к России неуклонно росло. Долгое время на туманном Альбионе воспринимали далекую империю как экзотический и загадочный край. Ещё с первой четверти XVIII в. в Англии утвердился взгляд на Россию как на восточную автократию, правители которой держали отсталый народ в повиновении. Согласно такому видению, невежество русских крестьян объяснялось умышленной политикой царизма по отношению к собственному народу. И хотя на протяжении всего XIX в. англичане всё лучше узнавали Россию, «однако на психологическом уровне переход от поверхностного восприятия к близкому знакомству так и не произошёл окончательно», полагал известный британский русист Э. Кросс60.
Соперничество двух стран на международной арене, развернувшееся в XIX в., не столько изменило представления о России, сколько трансформировало фокус восприятия страны. С 1820-х гг. Великобритания и Россия стали главными соперниками в разрешении Восточного вопроса. Борьба двух держав за влияние на Османскую империю, различное видение ими проблемы территориальной целостности Порты на десятилетия предопределили характер англо-русских взаимоотношений. Столкновение интересов Лондона и Санкт-Петербурга в Восточном вопросе с 1830-х гг. стало важным стимулом для роста русофобских настроений в Англии. По мере нарастания внешнеполитических противоречий на туманном Альбионе всё более рассматривали Россию не только как далёкое и отличное по устройству государство. Английские политики воспринимали Российскую империю как опасного конкурента в колониальной экспансии, одновременно указывая на «реакционный» характер русского самодержавия. Так, известный британский политик и публицист Д. Уркварт в своих антироссийских работах делал главный акцент на опасности, которую представляла Россия в сфере международной политики61.
Большой популярностью в Англии пользовался взгляд на Россию как на деспотическую империю. Сторонники этой точки зрения указывали на то, что в России отсутствуют политические институты, традиционные для Англии. Участие России в подавлении европейских революций и национально-освободительных движений также давало повод критикам империи обвинить её правителей в деспотизме. Большое влияние в этом смысле оказывала антироссийская агитация, исходившая от колонии польских эмигрантов, бежавших в Англию после поражения польских восстаний 1830 и 1863 гг. Она строилась на образе России как внешнего завоевателя, поправшего свободу и независимость Отечества62. Взгляды английских русофобов и польских эмигрантов нашли своеобразное отражение в работах о внешней политике Российской империи немецкого эмигранта Карла Маркса, жившего в 1850–1880-е гг. в Лондоне. Маркс смотрел на русское самодержавие как на оплот европейской реакции, душивший любые проявления революционности в Европе при финансовой поддержке Великобритании63. Впрочем, такой подход не находил широкой поддержки в викторианской Англии. Англичане склонны были воспринимать себя скорее в роли носителей цивилизации и свободы, чем жандарма Европы, спонсирующего подавление европейских революций64. Образ Великобритании как державы, ведущей борьбу с реакционной Россией во имя ценностей свободы, был очень популярен в годы Крымской войны. Пропагандистский приём, противопоставлявший «свободную» Англию «реакционной» России, помог активному стороннику войны, британскому министру внутренних дел Г. Пальмерстону заручиться поддержкой со стороны той части английского общества, которая не одобряла участие в вооруженных конфликтах, непосредственно не угрожавших границам родной страны.