Во власти монстра - страница 2

Убедившись, что девочка замолчала, мать скрылась.

Малышка вздохнула и посмотрела на старушку, неподалеку стригущую живую изгородь. И замерла от удивления, увидев вокруг той что-то темное, шевелящееся, похожее на дым или черный туман. Оно плыло вокруг старушки, медленно обволакивая, становясь все гуще и непроницаемей, а та продолжала спокойно работать ножницами, ничего не замечая.

Уронив лейку, девочка вскочила и закричала, окликнув старушку. Та обернулась и улыбнулась. Застыв на месте от ужаса, девочка наблюдала расширившимися глазами, как почернело небо, как тьма поглотила дом и стоявшие на стоянке огромные трейлеры. Исчезли звуки проезжающих по трассе машин и голоса остановившихся у мотеля водителей, словно на мир набросили огромное черное покрывало, погребя под ним все то, что еще несколько минут назад освещало жаркое летнее солнце. Листья сирени свернулись, ветки вдруг зашевелились и покорежились, деревце сжалось и затрепетало как под пламенем невидимого огня, потом осыпалось, превратившись в пепел, а на земле остался лишь маленький пенечек…

— Мадлен! — закричала девочка, не найдя взглядом старушку, и бросилась туда, где видела ее в последний раз и где сейчас не было ничего, кроме странной непроницаемой тьмы, медленно шевелившейся, как что-то живое.

Она бежала вперед и с отчаянием кричала, зовя Мадлен, плача от страха. Но вокруг была одна лишь бесконечная тьма, куда бы она ни бежала. И девочка металась с воплями отчаяния, пытаясь найти выход из этого странного ужасного места, куда она попала, найти хоть немного света. Ей казалось, что мимо нее мелькали какие-то тени, она слышала чей-то тихий шепот, иногда до нее доносился чей-нибудь незнакомый голос или стон. А потом ей стало казаться, что за ней кто-то гонится. Кто-то очень страшный. И она побежала, побежала со всех сил. Она не видела ничего и никого, кроме двух светящихся точек, которые ее преследовали. Девочка решила, что это чьи-то глаза, какого-нибудь страшного зверя или чудовища, которое гонится за ней, чтобы растерзать и сожрать.

Она теряла силы, спотыкалась, падала, сбивая в кровь колени и локти о что-то твердое, царапая руки и лицо, захлебываясь в слезах и истерических воплях от охватившего ее неуправляемого слепого ужаса. Она уже не думала о Мадлен, смертельно напуганная тем, что с ней происходит.

И вдруг она упала и больше не смогла подняться. Она лежала на спине и не могла пошевелиться, с ужасом ожидая приближения того, что ее преследовало. Прямо перед лицом вспыхнули две яркие точки, два ужасных глаза без зрачков, застыли на мгновенье и исчезли. А над собой малышка увидела прекрасное лицо матери.

— Мама… — попыталась произнести истерзанная измученная девочка, но та вдруг подняла над ней подушку и прижала к маленькому личику. Малышка продолжала лежать и не могла пошевелиться, пытаясь закричать. И не могла.

Подушка давила на лицо, душила, отнимая последние мгновенья жизни. Теряя сознание и уже не понимая, что с ней происходит, девочка в смертельной агонии попыталась выдавить из себя крик. И вдруг с удивлением услышала собственный голос, который раздавался где-то далеко, а потом внезапно пронзил ей уши своим пронзительным визгом. На лицо больше ничего не давило, подушка исчезла, а в темноте мелькнуло испуганное женское лицо. В то же мгновенье девочка ощутила сильный удар по лицу.

Ее голос оборвался.

— Мама…

— Какого дьявола ты разоралась, ненормальная? — зашипела на нее мать. — Всех перепугала! И без того постояльцев мало, еще ты вопишь по ночам, будто тебя здесь на части разрывают! Если у нас перестанут снимать комнаты, мы сдохнем с голоду, тебе ясно?

— Прости, мам… — всхлипнула девочка. — Мне было так страшно… Так страшно!

Малышка сжалась, с опаской поглядывая на мать, которая не раз уже ее ругала за крики по ночам. И не в первый раз девочка выхватывала за это оплеухи. Она понимала, что будоражит своими воплями весь мотель, поднимая на ноги и пугая постояльцев, которыми были, в основном, дальнобойщики, остановившиеся здесь, чтобы передохнуть от дальней тяжелой дороги. Мать злилась, малышка страдала, но ничего не могла с собой поделать. Кошмары преследовали ее постоянно, и они казались такими реальными, что она спасалась в них только воплями, которыми будила сама себя. Но, пробудившись, она оказывалась перед разъяренной матерью, а это было самым страшным ее кошмаром, реальным кошмаром. Малышка не знала, что для нее страшнее — мучавшие ее сны или настоящая жизнь, где она испытывала постоянное желание заползти куда-нибудь, спрятаться, чтобы никто ее не видел. Мечтала стать маленьким муравьем, чтобы иметь возможность в любой момент спрятаться в какую-нибудь щелку от взгляда своей матери. А в такие моменты, как сейчас, когда мать была в ярости, ей вообще хотелось исчезнуть и никогда больше не появляться.