Вода с сиропом - страница 10
Андулка, задыхаясь, взлетела по лестнице и закрылась на два оборота. Потом залезла под одеяло и накрылась подушкой. Сердце ее бешено стучало. Однако любопытство пересилило, поэтому вскоре она осторожно выглянула в окно.
Старик лежал не двигаясь, в той же позе.
Андулка опешила. «Неужели я убила его?» — пронеслось у нее в голове. Через полчаса она решилась: потихоньку сползла по ступенькам и неслышно открыла дверь подъезда. Старик не шевелился и выглядел спящим. Или уже мертвым. Андулка пересилила страх и подошла поближе.
— Дедушка! Что с вами? — Она попробовала посадить Барту на землю. Старик, бормоча что-то, с трудом поднялся на трясущиеся ноги. В себя он еще не пришел и ничего вокруг не понимал.
«Что здесь делает эта милая девочка?» — подумал он.
— Все в порядке, — сказал он вслух и слабо улыбнулся. — Теперь уже все в порядке…
— Чем я могу вам помочь? — спросила Андулка.
— Где это я? — не понимал Барта. Андулка попыталась ему объяснить. — Ага, — промолвил дед с благодарностью, — к счастью, мой дом совсем близко, — и на негнущихся ногах, как на маленьких ходулях, направился в сторону перекрестка.
— Подождите, дедушка, — поддержала его Андулка, — я вас провожу.
Так они и пошли по тускло освещенной улице.
— Ты очень добрая девочка, — сказал Барта.
Андулка не нашла что ответить. Не могла же она просто сказать: «Это я, я вас чуть не убила», поэтому сказала то, чему ее годами учили в школе:
— Я — пионерка!
Старика передернуло от отвращения. Однако человек он был образованный и умный, поэтому просто погладил Андулку грязной, но изящной рукой по голове и прошептал:
— Это ничего. Это очень хорошо…
У дома, где он жил в полуподвальной квартире, они тихо и быстро распрощались.
Андулка радостно поскакала домой, напевая:
Она была рада, что дед жив.
Я влюбился. Я горел, как в аду. Я думал о ней каждый день. Ни есть, ни спать я не мог. Где бы она ни появлялась, позади всегда была моя тень. Полубезумный от любви, на грани сумасшествия, с губами, распухшими от поцелуев с подушкой, которой я две недели шептал сладкие глупости, я остановил ее и спросил:
— Ты хочешь со мной встречаться?
— Не-а, — ответила она.
Однажды мой отец вернулся домой с таинственным видом. Брата он одарил торжествующей улыбкой, и стало ясно, что он хочет окончательно повернуть в свою пользу их давний идеологический спор.
— Шутки в сторону, парни! — он продемонстрировал загадочный пакет, который держал в правой руке. Мы стояли в прихожей. Мама, брат и я. — Ну-ка, посмотри, насмешник, — он пальцем ткнул брата в грудь, — надеюсь, теперь-то ты признаешь мою правоту.
Брат молча смотрел на отца уничижающим взглядом.
— Я — стирать, — исчезла мать.
Отец повернулся ко мне:
— Пионер, что будет со стаканом, если его бросить на пол?
— Ну, не знаю, — ответил я, — наверное, разобьется.
— Разобьется? — комично поднял брови отец. — Разобьется, говоришь?
Он счастливо рассмеялся, а потом неожиданно посерьезнел:
— Да. Раньше оно так и было. Не лыбься! — это уже брату. — Однако… — тут он выдержал серьезную паузу, — как-то собрались вместе умные головы и сказали: хватит! И не случайно, — повернулся он опять к брату, четко артикулируя каждое слово, — эти умные головы собрались в Польской Народной Республике! В социалистической Польше! — Отец покивал головой и провозгласил: — Небьющийся стакан!
— Как небьющийся? — ошеломленно прошептал я. На меня отец всегда мог положиться. В нашей семье я, наверное, был единственным, кто верил, что через пару лет мы будем вместе смотреть на Марс из ракеты с красной звездой.
— Мне это подарил сегодня мой начальник, — объяснил отец. Затем раскрыл пакет, скрывавший от нас сокровище. — Прекрати гримасничать! — опять наехал он на брата. — Сейчас тебе расхочется смеяться.
Затем он любезно показал каждому удивительный стакан, как фокусник дает зрителям проверить, острый ли меч. Это был самый обыкновенный стакан.
— Можно попробовать? — задумчиво спросил брат, крутя стакан в руках.
Отец покачал головой. Потом что-то взвесил в уме, а в тот момент, когда его взгляд остановился на моем пионерском галстуке, решение было принято.