Водная пирамида - страница 9

Отлично просматривалось дно, корни Озера. Вода имела светло-зеленоватый оттенок. В тот момент не было зеркала лучше, чем Озеро, в котором можно было увидеть жизнь людей, жизнь нашего рода. Так что же делать — остаться у Озера или уехать? Пуститься в неизвестные скитания в поисках счастья?

Мама моя была за то, чтобы остаться верными своим корням, то есть остаться у Озера, а Отец хотел вырвать семейные корни и пересадить их на новое место, уехать, податься сначала все равно куда — на Запад или на Восток, в Европу или в Азию. Судьба сама укажет путь. Особенно судьба семьи в изгнании! Эти два течения переплетались постоянно и заканчивались в семейном лабиринте.

В какой-то период Отец очень серьезно увлекся процессами миграции в Озере, занялся изучением местных птиц, рыб и насекомых. Он был поражен их способностью мигрировать и успешно возвращаться. Разве не могут и люди тоже обучиться успешным миграционным передвижениям?

Отец искал ответ на этот вопрос, поэтому он с таким вниманием изучал путь угрей. Круговое планетарное путешествие угрей по водным путям, разделенное между несколькими поколениями, означало естественную парадигму, которую отец хотел применить в объяснении кругового путешествия семьи — от Озера, по реке, по морю, до океана и назад — в то время, когда на Балканах появились признаки приближения сталинского коммунизма.

Изучая гармоничное движение угрей, которые существовали задолго до появления человека, отец столкнулся с той истиной, что их путь не является прямым и легким. Мне в качестве семейного завета досталась задача разгадать идею Отца о пути угрей как унаследованной парадигме, со всей ее реальностью и всей нереальностью. Казалось, Отец и сам уже тогда понимал, что ему не удастся в этом разобраться. Мне предстояло растолковать до конца эту непростую балканскую загадку, а сделать это я мог, только будучи охваченным сильной страстью, такой, какая была, ну, скажем, у Дон Кихота.

Отцовская лаборатория великих идей относительно Балкан, эта передвижная библиотека изгнанника, была мне оставлена со всеми тайнами, с отцовским духом, которым были пронизаны страницы его книг. Я должен был их прочитать и проанализировать одну за другой, следуя определенному порядку.

Всегда живущие у воды, мы остались, как будто были приговорены к тому, чтобы видеть бесконечные чудесные сны о переселении. И бесконечные сны о счастливом возвращении. Мы так никогда и не добрались до места, где хотели бы жить постоянно, до родины навсегда, она вечно ускользала от нас, порой мы были близко от нее, но никогда нам не удавалось к ней прикоснуться.

В мечтах мы путешествовали, стартуя на Озере, по рекам, морям, океану, с надеждой вернуться назад. И всегда мы находились на распутье, терялись в лабиринте водных дорог. Эта анонимная вода, постоянно меняющаяся, будто носила с собой тайны нашего рода, включая и ту, которая была связана с миграцией угрей. Угри показывали направление движения семьи, словно стрелка огромного компаса жизни.

Отец искал всевозможные аргументы, чтобы убедить себя и семью, что другого им просто не дано. Он питал надежду на то, что угри показывают выход из балканского лабиринта. Река не стоит на месте, она всегда куда-то стремится. Становилось все яснее, что угри уносят великую семейную мечту к берегам американского континента, при этом код возвращения пока неизвестен…

Отец только что вернулся из Стамбула. Возвращение на Балканы в первые годы после падения Оттоманской империи для многих интеллектуалов было путем антисудьбы. Отец с трудом привыкал к жизни в городе у Озера. Из-за книг, которые он привез, он сразу стал казаться властям подозрительным. Из-за этих же книг он попал под еще большее подозрение, когда в город вошли итальянские оккупанты.

В трудные минуты своей жизни мой Отец, а эту привычку он перенял у своего отца, приходил на Озеро, в то место, где находился бурлящий источник и откуда, как предполагалось, начинался путь угрей. Здесь голова работала быстрее. Подумав, Отец, как правило, приходил к заключению, что все-таки надо уезжать. В переселении он видел выход для себя и для всей семьи. Однажды он стоял так, углубившись в свои мысли, у кипучего истока реки, недалеко от старого семейного очага. Неотрывно глядел на воду. Его вернул к действительности знакомый голос: