Водоворот - страница 44

— А что, Гнат, получил гривенник сдачи?

Гнат, насупившись, молча вышел из коровника.

Оксен проводил заседание правления по-своему. Присутствовали обычно не только члены правления, а все, кто хотел прийти, так что на заседании сидели и скотники, и птичницы, и конюхи, и бригадиры, и все желающие. Даже с хуторов приходили — послушать, о чем будут говорить. Располагались поближе к дверям, разматывали длинные, как торбы, кисеты и молча дымили страшным самосадом, иногда вставляя слово, когда речь заходила о хуторских новостях. Если разговор их не касался — молчали; когда молчанка надоедала — начинали говорить шепотом о разных хозяйственных делах: вот носил продавать поросенка, да не продал — мало давали (поросенок при этих словах тихо похрюкивал в мешке, лежавшем тут же в углу), или предсказывали погоду: мол, проклятущий петух, все торчит на плетне, да так поет, что сразу видать — к засухе.

Так было и на этот раз, и когда Дорош, войдя в контору, увидел столько народа, он удивился: что тут происходит — заседание правления или общее собрание? Он сел в угол на лавку и наклонил голову, чтобы не привлекать к себе внимания, но колхозники уже заметили его, показывали на него друг другу, тихонько перешептываясь. Дорош смутился и еще ниже опустил голову, но тут Оксен сказал громко, что это новый заведующий фермой, товарищ Дорош. Теперь уже все повернулись к нему, и Дорош почувствовал, что краснеет.

Оксен продолжал совещание, которое больше напоминало посиделки, чем деловое собрание. Протокола никто не вел, выступающие перебивали друг друга, поднялся такой шум, что трудно было понять, кто о чем говорит.

Обсуждался ход посевных работ. Сев затягивался. Некоторые сваливали всю вину на МТС. Бригадир тракторной бригады Чугай бил себя кулаком в грудь:

— Брехня. Трактора весенний сев не затягивали. Это вы сами его затянули.

— А кто на Радковщине поле испортил, огрех на огрехе?! Не твоя бригада?

— Верно! Крой его!

— Дайте Охриму высказаться. Он расскажет, как во Власовку в церковь ездил.

— А ты чего зубы скалишь? Тут о деле говорят.

— Товарищи, тише! — раздался зычный голос Оксена.— Весна в этом году наступила рано. Если бы все делалось, как надо, сев давно бы уже закончили. Всем бригадирам было сказано: кто не будет придерживаться правил агрономии, понесет самое суровое наказание. Думаете, помогло? Как же! Опять на ржище рожь посеяли. Что же там уродит?

— Там картофелище когда-то было. Питательных веществ хватит.

— Сам ты вещество.

— Ну, будет. Сцепились.

— Теперь второй вопрос: свекла. Да не так она, как долгоносик. Не успеешь глазом моргнуть, как его столько наползет, что хоть караул кричи. Значит, завтра же надо очистить прошлогодние канавы и подготовленными встретить этого страшного врага наших полей.

— Говорят, в этом году он нас обойдет — за море подался…— бросил дядька из угла.

— Теперь что касается инвентаря… Василь Кир здесь?

Черная от угольной пыли рука поднялась над головами:

— Здесь.

— Смотри, чтобы культиваторы и всякий инвентарь были в исправности.

— За ремонтом дело не станет, только угля маловато. Золой железо не нагреешь.

— Древесного нажгите. Кто вам не дает?

— С нашим завхозом нажжешь. Он лучше свои штаны на горн кинет, чем выдаст с артельного двора хоть одно полено.

— И правда,— крикнул Тетеря.— Не для того мы за этим деревом ездили за тридевять земель, чтобы без толку его расходовать. Оно на стройку пойдет.

— Из-за твоей жадности мы не будем срывать ремонт инвентаря,— вмешался Оксен.

— Тогда берите. Жгите. Разоряйте. Пропало дерево!

— А может, в Ахтырку или в Харьков проскочить, настоящего достать? — размышлял вслух Кир.

— Где ты его достанешь? По организациям не дают, а у спекулянтов за деньги не возьмешь. Им либо сала, либо масла, а мы и сами не дураки — полевые работы начались, надо кашу для общественного питания заправлять.

— Верно! После заправленного кулеша и плуг легче,— вставил свое слово Охрим.

— Ну, о кулеше после, а теперь о работе. Завтра сеем на Зеленом клине. Посевматериал я достал. Работу надо начинать рано. А теперь слово имеет заведующий животноводческой фермой Дорош.