Воин - страница 9

Жрица спешилась и пошла рядом с Гэном и Раггаром, продолжая тихо задавать вопросы, но юноша не отвечал в надежде, что Сайла замолчит. Наконец, забыв о вежливости, он резко бросил спутнице:

— Существуют правила поведения воинов. Одно из них — не болтать с пленницами.

Наступило молчание, и он почувствовал, как под лопатками покалывают крошечные иглы дурного предчувствия. Однако, когда Сайла заговорила, казалось, что выпад Гэна ее позабавил:

— Вот уж не думала, что ты еще способен меня удивить. Выходит, я ошибалась. Не могла предположить, что рот у тебя больше, чем сердце. Не такой огромный, как эта твоя кривоногая тварь, но и не намного меньше.

— Тварь?! Раггар? Да он герой, боевой пес, убивший врага! Его будут почитать до конца его дней!

Тут их перепалка прекратилась. Вождь Войны поднял руку в приветствии, и, замолчав, они остановились перед ним. Гэн незаметно прикоснулся к Раггару, и пес прижался к его ноге, словно ободряя хозяина.

Кол Мондэрк выглядел старше своих пятидесяти зим. Ветер ерошил серебряные волосы, изборожденное морщинами лицо словно повторяло рельеф тех мест, где он скитался и воевал в своей жизни. Следы жестоких войн виднелись повсюду. Глубокий шрам, начинавшийся на правом виске, пересекал лоб и левый глаз и заканчивался на выступавшей скуле. Морщинистое утолщение на шее осталось от камня, выпущенного из пращи. Гэн помнил, как племя пело упокойную молитву после этого ранения и еще одну по случаю раны от стрелы, следы от которой скрыты под черно-белой курткой из воловьей шкуры.

Вождь носил простые штаны из оленьей кожи. Единственным его украшением была серьга. Она свисала из проколотого правого уха — неограненный нефрит на пластине кованого золота шириной в два пальца.

Гэн рассказал о событиях этого утра, стараясь говорить как можно суше и бесстрастнее. Чувствуя прилив возбуждения, он успокаивал себя, вспоминая, что никогда не замечал и тени гордости или теплоты, если отцу приходилось признавать заслуги своего сына.

Так почему же этот случай должен отличаться от других?

Он окончил рассказ, и Кол взглянул на женщину.

— Я знаю тебя, Сайла, Жрица Роз. С тобой все в порядке?

— Я знаю тебя, Кол, Вождь Войны. Я уцелела благодаря твоему сыну.

— Сейчас опасные времена. Добро пожаловать, Жрица, — ответил Кол и добавил, обращаясь к Гэну: — Мы все будем горевать о Скарр.

— Постой, Кол. Я хочу поговорить с нашей гостьей.

Фалдар Ян прошел за старейшинами и встал рядом с Колом, который смотрел прямо перед собой, не обращая на брата внимания.

Фалдар назвал свое имя, а потом грубо спросил:

— Почему Дьяволы следовали за тобой?

Он показался Сайле слегка развязным, напомнив толстобрюхого барсука. Но Жрица призвала себя к осторожности — глаза этого толстого коротышки говорили об уме, быстром, как ласка.

— Я знаю тебя, Фалдар Ян. Это был мой эскорт, и они получили приказ повернуть назад прошлой ночью. Я думаю, они хотели удивить вас…

Голос Фалдара прервал ее:

— И изрядно в этом преуспели, на свою голову. — Он обернулся к толпе, закричав: — Вы слышали! Какие вам еще нужны доказательства? Сейчас Дьяволы настолько нас презирают, что нападают, даже рискуя навлечь на себя гнев своих вождей. А почему? Да потому что считают — Люди Собаки, когда-то гордые тем, что правили везде, где ступали копыта их коней, стали слабыми и трусливыми.

Отвечая на вызов, Гэн выступил на полшага вперед. Увидев это краем глаза, Фалдар Ян повернулся к нему. Выражение его лица тут же изменилось.

— Слово «трусливые» относится и ко мне, дядя? — спросил Гэн.

Пожилой человек коварно улыбнулся.

— Конечно же, нет. — Он обернулся к толпе. — Храбрость Гэна вне всяких сомнений, как и храбрость всех наших молодых воинов. Но что мы потеряли — так это желание использовать эту храбрость, желание оставаться сильными.

Кол осадил своего коня, оттеснив Фалдара в сторону.

— Похоже, Жрица устала и ей нужно отдохнуть, — сказал Вождь Войны и добавил, обращаясь к ней: — Мы поговорим позже.

Из толпы раздался низкий недовольный гул, перемежаемый отдельными выкриками с требованиями разбирательства.

Фалдар смирился с тем, что его речь прервали, с легким удовлетворением человека, знающего: последнее слово останется за ним. Он продолжил уже дружелюбнее: