Воин Ликан (ЛП) - страница 13

— Я убила ребенка.

— Она не была ребенком, — грубо произнес Малек.

Катя бессвязно всхлипнула в ответ, и Малек опустился перед ней на колени, убирая руки с ее лица.

— Катя! Посмотри на меня! Она не была ребенком! Только очень старый вампир так быстро превращается в прах после своей смерти.

Она ничего не сказала, и он скривился, затем поднялся, ушел к своему коню и отправился назад с небольшим покрывалом с седла. Вернулся, укутал ее обнаженные плечи, поднялся вместе с ней на руках, крепко прижимая к себе.

— Мы найдем место для лагеря, — прокричал своим людям Малек. — Там! За теми холмами!

Она молчала, пока он нес ее к своей лошади, посадил в седло и сел позади нее.

Катя не смогла сдержать дрожи.

— То, что ты сделала, было очень глупо. Ты могла погибнуть, — сердито произнес он поверх ее головы.

— Она хотела убить тебя, — прошептала Катя, обретая голос. Невыносимо было представить смерть Малека, даже от мысли об этом было больно. Пришло понимание ее чувств. Она начала заботиться и тревожиться о нем прежде, чем осознала свои чувства.

Малек сильнее прижал ее, и она расслабилась, устроившись на его обнаженной груди, черпая от него силу.

Катя смотрела на Малека, стоящего у могилы охранника. Его плечи были напряжены, а руки сжаты в кулаки. Он смотрел вниз на груду камней, куда Ортега и Фальк поместили мертвого охранника, убитого матерью вампиршей.

Ее сердце сжалось от сострадания. Из того, что она видела, было ясно — воины его уважали, и он относился к ним строго, но справедливо. Она могла только представить, что он чувствовал, потеряв человека в бою.

— Он скорбит по Конраду, — хрипло сказал Ортега рядом с ней.

Она быстро взглянула на него, а потом обратно на Малека.

— Я знаю. — она сглотнула. — я…я хочу предложить ему свои слова соболезнования, но …

— Вы боитесь, — вставил Ортега тихо. — Я понимаю. Воины тоже боятся вторгнуться в момент его личного горя. Малек — гордый мужчина, но он не без сердца. Конрад был хорошим человеком, и я знаю, Малек тяжело переживает его гибель. Он чувствует себя ответственным за все наши жизни, и когда он теряет человека… — его голос затих, раздирая интерес Кати: насколько же серьезно Малек взялся за свою работу.

— Я …ÿ не могу это объяснить, но я чувствую его боль. — Она бросила на Ортегу взгляд, который говорил, что она думала, будто сходит с ума. — Я слышу каждый рваный вдох, чувствую в нем каждый спазм боли.

Ортега не показал ни малейшего удивления от ее признания. Он просто кивнул, будто это была самая естественная вещь для Кати, но девушка не думала, что это так уж естественно. Кто чувствует другого человека так ясно, будто живет у него под кожей?

— Идите к нему, миледи.

Она тихо вдохнула и уставилась на одинокую фигуру Малека, а затем медленно пошла к нему, ее сердце трепетало крыльями тысячи воробьев. Она подошла к нему и положила нежную руку на его предплечье.

— Мне жаль, Малек.

Он посмотрел на нее сверху вниз, его темные глаза блестели странным блеском, а ее сердце разбивалось при виде боли, отражавшейся на его лице.

— Конрад был хорошим солдатом.

— Он уважал тебя.

— Да, но посмотри, куда привела его лояльность.

— Это не твоя вина. Любой из нас мог быть сейчас на его месте. Пришло его время, — мягко закончила она.

— Знаешь ли ты, он встретил свою суженую три недели назад, и они должны были пожениться после его возвращения из этой разведывательной миссии? Она ждет ребенка. — он провел рукой по волосам, и Катя заметила дрожь в его пальцах. — Дорогой Боже, как я скажу ей, что ее возлюбленный умер? — спросил он, глядя на место упокоения Конрада.

— Малек, Конрад оставил ее с прекрасным даром, ребенком, который поможет сохранить память о нем.

Малек оторвал взгляд от могилы и посмотрел на нее. В порыве души Катя обхватила его руками и обняла. Он обнял ее в ответ, и она услышала его судорожный вздох.

Она не была уверена, но подумала, что ощутила его поцелуй на макушке. Он медленно отстранился и заглянул ей в глаза.

— Катя, я…

— Что? — мягко спросила она.

— Ничего, — он опустил руки и зашагал прочь.

Она смотрела в спину удалявшегося Малека, застыв под потоком эмоций, которые исходили от его высокой фигуры.