Воины Клевера - страница 40

Проводив взглядом своих подчиненных, дон Антонио перевел взгляд на улитартских и чуть не прыснул. Вот уж где паноптикум с кунсткамерой. Даже не беря самого Шамана, личность, выдающуюся во всех смыслах, в этой троице было на что посмотреть. Один Кощей Бессмертный чего стоил. Испанец по происхождению, Сибейра от русского эпоса был далек, но его просветили. Просветясь, Сибейра долго смеялся. А что? Похож. Кощун Ягович Бессмертных (он утверждал, что это настоящее имя) на самом деле был одно лицо с уродцем, которого попытался изобразить на листе бумаги Борис Уваров, просвещающий дона Антонио. Хотя, может, он с натуры рисовал? Но как бы то ни было, а смотреть без слез на этот ходячий скелет было трудно. Кощей, казалось, досыта не ел никогда в жизни. Костлявые руки выглядывали из рукавов, штанины свободно болтались вокруг тонких длинных ходулей, прозываемых ногами. Венчала это все овальная, абсолютно лысая голова с большими костистыми ушами. При всем при этом лицо Кощея было абсолютно нормальным, даже где-то аристократичным. Тонкий нос с горбинкой, умные глаза прячутся под стеклами очков в тонкой оправе, четко очерченный рот и волевой подбородок. Если рассматривать лицо отдельно от комичного тела, Кощей запросто мог сойти за крупного ученого мирового масштаба. Впрочем, почему «сойти»… В эту экспедицию его взяли не за аристократичное лицо. Кощун Бессмертных был мастером Разума. Действительно очень редким специалистом среди людей. Сибейра лично его не тестировал, но, судя по докладам, специалистом он был очень серьезным.

Третьим в их компании был Андрей Колобкин. Коллега Мастера Ацекато, вернее, тогда еще полковника Точилинова, по службе в Управлении Практической Магии Генштаба РФ. Он одним из первых на Земле признал в изобретенная Сибейрой легенде руку Точилинова и одним из первых же рванул в Пестик, поближе к приятелю. В том, что розовая мечта Мастера Ацекато – система связи, изобретенная в свое время Братством, из хрипящего аппарата Эдисона превратилась в нормально работающий дуплекс, была исключительно заслуга Колобка. Имея его в команде, можно было не беспокоиться о коммуникациях вообще. В данном случае, учитывая месторасположение мыса Хакони, в его привлечении смысл был. Дон Антонио даже одобрительно поджал губы. Как раз о связи ни он, ни Ацекато не подумали. Взяли стандартные коммуникаторы-амулеты, и все. Ну что ж, потому Шаман и первый в Улитарте, что может не только разных странных личностей привечать.

Ну а с группой руководства всё было предельно прозрачно. Мастера Ацекато сопровождали торк Муритай и энергетик Борис Уваров. Муритай был напарником Мастера Ацекато еще со времени его первого появления в Пестике, когда тот еще не был ни Мастером, ни Ацекато. Напарник, телохранитель, нянька, прислуга за всё, личный друг и доверенное лицо. Все ипостаси огромный торк сочетал в себе совершенно естественно, и представить эту парочку по раздельности в Братстве, да и в Пестике вообще не мог уже никто. Так что тут все было понятно.

С Уваровым тоже всё просто. Старый, еще земной друг Точилинова, прошел с ним все перипетии становления Братства и Директории. Спокойный, надежный, он и выглядел так же. Высокорослый, темные волосы, приятное лицо без резких черт. Борис никогда не отличался любовью к авантюрам. И сейчас занимался именно спокойным, надежным делом: отвечал за энергетику и стратегические запасы магиприпасов и амулетов Братства. Сам специалист по энергетическим воздействиям, он прекрасно разбирался в том, как и где могут пригодиться те или иные амулеты. А в Пестике, где практически всё держалось на амулетах и магиприпасах, от медицины до холодильников, этот пост приобретал немалый вес. Маги, конечно, могут себя сами обеспечить всем необходимым, но Директория – это не только маги. Да и вообще – если всё время заниматься только собственным жизнеобеспечением, много не наработаешь, а покупать всё это у Старших Рас уж больно накладно. Да и не продадут они Братству. Так что снабжение в Пестике было так же значимо, как и в любом другом мире. Правда, Бориса, как, впрочем, и любого другого мага Братства, собственная значимость волновала мало. Других дел было полно. Единственно, не до конца оставалось понятным, зачем Борис нужен именно в этой экспедиции.