Воины Пернатого Змея - страница 41

Из оставшейся пятерки мстителей, которыми командовал Кокотона, в выгодной позиции оказался только он и Голодная Пума. Касик, успел запрыгнуть на террасу последнего дома, где жильцы до этого были вырезаны. Амини же защитил свой тыл – встал спиной к стене. Кокотона воспользовался преимуществом и прыгнул на троих подступивших к нему дозорных, но сначала метнул в голову крайнему деревянное ведро, забытое ночью хозяйкой. Бросок был мощным и быстрым. Убить не убил, но орел упал и не представлял теперь угрозы. К тому же полет ведра отвлек оставшихся противников, что позволило вождю запрыгнуть на одного из них, того, кто ближе подбежал. Удар ножом и орел, схватившись за смертельную рану на горле, рухнул, несколько раз дернув ногой.

– Уходи, касик!.. Я их задержу!.. – прокричал Голодная Пума, он где-то у стены успел найти увесистую палку, которой очень удачно заехал по голове одному и ткнул в живот другому. На шум из домов начали выбегать жители городка.

– Касик, давай команду на отход! – прозвучало сверху. Оказалось, что Поющая Лягушка, которого посчитали убитым во время стрельбы, упал и притворился мертвым. Впопыхах орлы не проверили трупы врагов. Амини благополучно пережил несколько минут, потом влез на крышу дома, у которого происходил бой, и оттуда стрелял по бегающей толпе горожан из громов, захваченных в бою.

– Касик, уходим!.. – в перерывах между выстрелами настаивал Поющая Лягушка.

"Да где же касик?!" – он не видел ни тела командира, ни борьбы. Кокотона не отвечал – сцепился с оставшимся дозорным. Тот успел вбежать на террасу и, воспользовавшись тем, что ягуар лежит, набросился на него. Ему бы использовать приклад грома и одним, максимум двумя ударами размозжить череп, но, очевидно, воин хотел славы.

Кокотоне опять повезло – он успел перевернуться на спину и немного отклониться вправо до того, как орел бросился. Нож бойца промелькнул мимо уха и застрял в щели пола. Тело воина придавило касику левую руку, зато правой он со всей силы въехал противнику в челюсть и сбросил оглушенного с себя. Однако едва он поднялся, как на него набросилась уже горожане. Поющая Лягушка, услышав внизу выстрелы Голодной Пумы, прекратил стрелять, а начал быстро срывать листья, покрывающие крышу – он не видел командира, но теперь услышал внизу возню. Наконец ему удалось проделать дыру в потолке и рассмотреть, как горожане усиленно возятся с касиком, осыпая его кулаками. Эта каша из тел, в которой каждый мешал товарищу, полностью накрыла Кокотону. И амини решился. Он старательно сделал нужное количество выстрелов в головы селян.

– Касик, ты жив?!

Кокотона ответил, медленно стряхивая с себя груз, выбираясь из горы тел:

– Жив!

– Уходим?! Здесь нечего больше делать! Лучше еще один город вырежем!

Поющая Лягушка был прав.

" Еще один город или селение, здесь нечего делать!"

Касик не успел дать сигнал к отходу, точнее он дал, только совсем другой и неожиданный для себя. Занятые боем, напавшие и жители городка сначала не обратили внимания на странный гул, который все нарастал, словно приближался.

– Небесные птицы орлов… – прошептал Кокотона, узнав этот звук. Быстро и тревожно застучало в груди сердце: "Неужели такая удача – мы узнаем, где эти птицы свили гнездо?!"

– Чолоа[37]! Чолоа! – зычно прокричал Кокотона, одновременно кулаком разбивая нос селянину, а другого, тут же немного развернувшись, с силой ударил ногой в живот. Три прыжка и он подпрыгнул, ухватившись за руку Поющей Лягушки, амини поднапрягся – касик был несколько тяжеловат, но шустро вытянул его на крышу из комнаты, которая заполнилась жителями. Оставаться на крыше ягуары не собирались, они спрыгнули с нее, к ним присоединился Голодная Пума. Виляя между построек, группа со всех сил припустила к обрыву.

– Я заметил, к горожанам на той стороне присоединились войска!.. – доложил на бегу Голодная Пума.

Гул нарастал. Амини тревожно вглядывались в небо, на котором замелькали небесные птицы орлов.

– Всем следить, куда они летят! – Кокотона остановился, пропуская шестерых амини с противоположной стороны поселка. Воины кивнули, задрав головы вверх, забыв о бегстве.