Вокла - страница 47
— Я не ослышался, потомки? Это что, дети существ?
— Да, все болезни — это дети существ. ДНК нарушителей имеет повреждённую структурную цепочку. По своей природе, дети нарушителей, не могут быть полноценной частью этого мира. Они все могут быть только болезнями.
— Почему ты допускаешь размножение?
— Размножение происходит в закрытом для вектора логове. Нарушитель размножается подобно рыбам, отлаживая десятитысячное семя потомства. Так в мире появляется зараза. Ты должен понимать, что любой нарушитель — это вирус для всего живого в этом пространстве.
— Можно сейчас пройтись по всем палатам и устроить зачистку, — предложил юноша.
— Сегодня вектор только в этой больнице уничтожил больше трёхсот существ, это тебе ответ на твой вопрос, — ответил вектор.
— Я слышал от бабушки, которая прочитала в церковной книге, что люди жили по семьсот лет. Значит, мы живём мало только из-за существ?
— Болезнь забирает время жизни, продлевая его нарушителю или заразе. Не может человек заболеть, если на него не нападёт хворь. Природа человека позволяет жить дольше.
— Ладно, а почему боги могут жить ещё дольше? Они ведь по своей природе родились людьми?
— Ключи Времени питают бога временем, — ответил вектор, — временем, отнятым у других.
— Значит, отнимая время у людей, животных и существ, вектор отдаёт его Ключам Времени, а они питают временем бога. Который есть ни кто иной, как вор. Хороши Правила вашего равновесия.
— Совершенно верно. Правила допускают для равновесия такой исход. Вектор не может забрать время у существа и отдать его обратно человеку.
— А что с логовом, которое меня едва не задавило, оно так и будет бессмертным?
— Через тысячу лет логово снова попытается расшириться и будет повторно остановлено.
— А кто питает в логове временем спрятавшегося бога.
— Время подавлено в этом логове, оно не имеет отсчёта.
— А не проще ли проникнуть в логово существу, занести туда время и разрушить бессмертие незаконно существующего мира?
— У меня нет на службе существа в этом измерении.
— Так нужно найти, найти и заключить с ним договор! — утвердительно произнёс Максим.
— Никто не может нарушать Правила.
— Да ты же сам говоришь, что Правила допускают…
— Но это не тот случай.
— Нельзя каждый раз останавливать логово, смирившись с его расширением. В Правила нужно внести поправку, хотя бы разовую для этого случая, — после небольшой паузы молодой человек продолжил. — В логове были шесть воинов прежде служивших тебе. Они перешли на сторону врага и живут дольше, чем те, кто служил тебе верой и правдой и кого ты так же, согласно своим Правилам, не пощадил. В этом справедливость Правил?
— Этого не может быть! Воины — погибли! Всё что тебе внушило логово, преследуя свою цель, есть ни что иное как хитрый план трусливого бога.
— А боль и синяки — это тоже внушение было?
— Не знаю.
— А я знаю, это точно был не сон и не гипноз.
— За городом проходят раскопки, к вечеру разворотят страшное логово. Тебе работы хватит. Задание не легкое, — после небольшой паузы, вектор добавил. — Осилишь, вернёмся к вопросу уничтожения напугавшего тебя логова. Вы, люди, проявляете гордость, иногда не понимая, что она вас разрушает.
Молодой человек готов был к любому заданию, ему важно было узаконить пребывание в этом мире Воклы, а не из гордости уничтожить логово, как посчитал вектор времени. Вектор исчез, и время снова запустило стрелки часов.
Максим медленно пошёл на троллейбусную остановку, потому как пешком добираться к дому было долго. Юноша доехал до своей остановки и, покинув транспорт, пошёл во двор, где встретился с Антоном, разглядывающим небо на лавочке у своего подъезда.
— Привет, Антоха! — радостно сказал Максим.
— Привет Макарон! — поздоровавшись, начал рассказ товарищ. — Прикинь, ночь выдалась. Лежу, значит, на диване и слышу, скребется кто-то. Поднимаю голову, гляжу — никого. Проходит пять минут, снова скребется кто-то. Встаю, включаю свет, снова тишина. Выключаю свет, скребется. Пришлось спать при включённом свете.
— Может мышь?
— Откуда, Макарон? Двери никогда открытыми не бывают.
— Слушай, а может это камень шевелиться?