Вокруг Кремля и Китай-Города - страница 17

Из декрета Совнаркома «О снятии памятников, воздвигнутых в честь царей и их слуг»:

«В ознаменование великого переворота, преобразовавшего Россию, Совет Народных Комиссаров постановляет:

1. Памятники, воздвигнутые в честь царей и их слуг и не представляющие интереса ни с исторической, ни с художественной стороны, подлежат снятию с площадей и улиц… Их должны заменить памятники, надписи и эмблемы, отражающие «идеи и чувства революционной трудовой России».

Лично утвердив список из 66 имён – «в очередь, сукины дети, в очередь!» – вождь счёл нужным пояснить: «Пожалуйста, не думайте, что я при этом воображаю себе мрамор, гранит и золотые буквы. Пока мы должны все делать скромно».

И действительно, первым советским монументам скромности было не занимать. Дерево или гипс, а то и просто цемент (в лучшем случае с добавлением гранитной крошки) – вот из чего они делались, но ведь не материал важен, а идейно-художественное значение!.. С ним, впрочем, тоже обычно возникали проблемы.

Например, от памятника Михаилу Бакунину, выполненного в стиле кубофутуризма, шарахались лошади – впрочем, это если верить современникам, из которых многие и к Ленину относились без особого пиетета, и провозглашённые им идеи воспринимали весьма скептически. По поводу сработанного Меркуровым памятника Достоевскому (а Фёдор Михайлович в ленинском списке тоже фигурировал) ходил анекдот:

«Мы решили поставить памятник Достоевскому, – сказал Луначарский кому-то из старых писателей. – Какую вы бы посоветовали сделать надпись на постаменте?»

Напишите: «Достоевскому от благодарных бесов».

Выступление В. И. Ленина на открытии временного памятника Марксу и Энгельсу на площади Революции, 7 ноября 1918 года

Памятник основоположникам марксизма воздвигнуть надлежало конечно же в самом центре столицы. Однако созданная скульптором С. А. Мезенцевым к первой годовщине Октябрьской революции скульптурная группа выглядела довольно комично. В наше время люди прозвали бы эту композицию «сладкой парочкой» или «сиамскими близнецами», а в 1918 году, когда ещё не ушли из памяти Челышевские бани, истуканов окрестили «купальщиками».

Памятник Карлу Марксу. Фото 2013 года

Бетонный памятник не выдержал груза насмешек и вскоре был демонтирован, но в таком принципиальном вопросе коммунисты не могли не проявить твёрдости: сначала первый камень в основание памятника Карлу Марксу заложил сам товарищ Ленин, а потом – всего сорок лет спустя – был открыт и памятник, причём монументальный до предела.

На площадь привезли и установили даже не изваяние, а 200-тонный гранитный блок (который в мастерскую втащить всё равно было невозможно), и поэтому прямо здесь, под крышей времянки, скульптор Лев Кербель отсекал всё лишнее в соответствии с известной методикой Микеланджело. Правда, результат получился менее восхитительным, чем у итальянца. Увидев памятник Марксу, Фаина Раневская сказала: «Холодильник с бородой».

Член ЦИК Павел Мостовенко выступает на открытии памятника Дантону

Модель головы

Касательно площади в целом она высказалась ещё более саркастично: «И они ещё удивляются, откуда берётся антисемитизм… В столице великорусской державы один еврей ставит памятник другому еврею на площади имени третьего еврея».

Трудно даже представить, что могла бы сказать она, увидав памятник Дантону, установленный здесь же 2 февраля 1919 года. Суровым выражением лица и в особенности самой композицией монумент производил жутковатое впечатление, невольно напоминая о том, что создатель первого в мире революционного трибунала окончил свои дни на гильотине. И как знать, не этого ли впечатления добивался скульптор Николай Андреев? Быть может, он хотел напомнить, что революции всегда пожирают своих детей?..

Тому, кто рождён в непростые времена, обычно и жизнь выпадает богатая на неожиданности. Причём это может касаться не только человека, но и, например, здания.

Вместо нескольких снесённых кварталов Охотного Ряда здесь мог бы возникнуть Дворец Труда, но в процессе реконструкции планы поменялись. Решено было построить гостиницу для регулярно приезжавших в столицу депутатов Верховного Совета. Здесь, рядом с Кремлём и Благородным собранием (Дом союзов), ещё с дореволюционных времён располагалось несколько гостиниц, причём весьма высокого уровня, – но в случае с «гостиницей Моссовета» требовалось создать нечто особенное.