Вокруг Света 1960 № 03 - страница 30

Вдруг на ленте эхолота появилась одна точка, другая, третья...

— Рыба! — удивленно воскликнул Потайчук. — Честное слово, рыба!

— Где рыба? — Соколова как ветром сдуло с верхнего кресла. Он бросился к эхолоту через нагороженные ящики с приборами. — Откуда же она взялась?

— Кто ее знает, судя по всему, сельди тут немало.

Соколов решил опуститься к косякам.

Лодка погрузилась ниже. Все мы невольно оглянулись на иллюминаторы. Неужели на этот раз разгадаем проклятую загадку?

— Первому, кто увидит сельдь, отдаю свой ужин, — пошутил Соколов, стараясь скрыть волнение.

Но сельдь «видел» только эхолот. «Северянка» осторожно приближалась к косякам.

— Где рыба? Кто видит рыбу?

Мы молчали. Мы не видели сельди. Что-то темное ударилось в стекло и исчезло. В отдалении вьюном завертелась еще одна точка. Федоров, досадуя на вспотевшие очки, торопливо протер их, прильнул лбом к холодному иллюминатору. В зеленой воде кое-где чернели крошечные организмы. Едва уловимые глазом, они походили на медленно поднимающийся к поверхности песок. В верхнем иллюминаторе вода была гораздо светлее. И тут можно было заметить более крупных рачков, которые напоминали нам, как и при первом погружении, обычных земных комаров. Но хоть бы одна рыбка промелькнула мимо! Одни лишь рачки, эти немые обитатели морской глубины, спокойно нависали над лодкой.

— На какой глубине мы сейчас? — спросил Федоров у матроса, следящего за показаниями глубомера.

— Тридцать пять метров.

Акустик Альберт Дегтярев.

А где же все-таки рыба?

— А где эхолот пишет сельдь?— повернулся ихтиолог к Потайчуку.

Сергей подошел к прибору. Точки и пятна обозначались против отметки 30—35 метров.

Когда лодка опустилась еще ниже, эхолот неожиданно перестал «писать» сельдь. Потайчук повернул регулятор звука до предела. На ленте по-прежнему было пусто. Тогда океанолог включил второй эхолот, вибраторы которого посылали сигналы вверх, но и здесь сельдь не «писалась».

— Тысяча и одна ночь... — проговорил Федоров. — Почему же на эхолотах прекратились показания?

Соколов и Потайчук хмуро пожали плечами.

— Поднимаемся!

Уже когда мы были неподалеку от поверхности, на ленте нижнего эхолота снова обозначились сельдяные стаи. Они шли на той же глубине — 35 метров, где мы тщетно пытались увидеть рыбу. И еще раз лодка погрузилась на глубину. Та же история... Никакой сельди не было. Виднелись лишь таинственные черные точки и прозрачнокрылые рачки.

— Да это же колянус! — воскликнул вдруг Соколов. — Вот он, виновник всех наших бед! Что вы улыбаетесь?

Потайчук весело поглядел на Соколова и промолвил:

— В тот момент, когда Исаак Ньютон открыл закон всемирного тяготения, он схватился за сердце и почувствовал себя дурно.

— Чудак! Дай сюда бумагу! Смотри!.. — Соколов прочертил на листке поверхность моря и ниже провел другую линию. — Это глубина тридцать пять метров. Здесь эхолоты «пишут» сельдь. А на какой глубине температурный скачок?

— Тоже на тридцати пяти, — проговорил Сергей.

— А тебе ли не знать, что скорость распространения звука зависит не только от солености, но и от температуры? — продолжал Соколов. — Значит, там, где теплая вода соприкасается с холодной, сигналы встречают препятствие в виде этого температурного барьера и отскакивают от него, как шарик пинг-понга от ракетки.

— А колянус?

— Колянус развивается в зоне скачка так же быстро, как у полярного фронта Ян-Майена. Он-то и усиливает во много раз отражение импульсов. Эхо от температурного скачка и этих рачков возвращается обратно к эхолоту и «пишет» на ленте вовсе не существующую сельдь.

— А ведь ты прав,— согласились с Соколовым Потайчук и Федоров.

Теперь стало действительно ясно, почему в теплые месяцы, когда обильно развивается планктон и особенно ярко выражается температурный скачок, эхолоты вводят в заблуждение рыбаков. С наступлением осени температура воды в разных слоях становится более ровной, планктон рассеивается, и тогда эхолоты точно находят сельдь.

Но что же слышал гидроакустик Альберт Дегтярев в тот день, когда в сети судна попало двадцать восемь селедок? На этот вопрос пока нельзя дать ответа. Надо полагать, он слышал сельдь, плавающую очень далеко. А возможно, какая-то другая глубинная рыба издавала такие же вибрирующие звуки. В недалеком будущем ученые раскроют и эту загадку...