Вокруг Света 1970 № 03 (2354) - страница 43

Тысячи пареньков по всей Испании, на фермах, в полях, в городских дворах, на пустырях сражаются с воображаемыми быками. Иногда сверстники скучиваются вокруг одного из них. Нет ни торо, ни трибун, ни арены, но перед взором пораженных товарищей мальчик самозабвенно делает волшебные пассы. Он слышит «О-ле!», разом вырывающееся из уст.

Это значит, боги одарили одного из чумазых ребятишек. Они дали ему нечто, чему нельзя научиться, нечто такое, что наделяет его жест пронзительной чистотой и элегантностью, и тогда воздух вибрирует от пассов мальчика, словно от трепета оливкового дерева в выжженный солнцем августовский день. Называйте это как угодно — зовом, талантом, страстью.

В любимом деле не должно оставаться неясностей, поэтому я решил ответить на наиболее частые вопросы, собрав материал из хроники и собственного досье.

Вопрос: Скажите, это правда, что быкам перед корридой подпиливают рога?

Ответ: Да.

Вопрос: И владельцы ферм соглашаются?

Ответ: Да, потому что, если кто-то из них откажется, импресарио пригрозит: «Учтите, мой матадор будет очень недоволен. Если вы хотите, чтобы он продолжал работать с вашими быками, постарайтесь быть более понятливым».

Вопрос: Но это же шантаж?

Ответ: Да.

Вопрос: Простите... но, ей-богу, я никак не пойму... Разве матадор решает, с какой фермы поставлять быков для корриды?

Ответ: Видите ли, мир корриды завязан в один тугой узел. Соперничество — и то здесь только для виду. Но в него играют по-настоящему. Как помните, даже Хемингуэй поддался на эту удочку и совершенно серьезно писал о «соперничестве» Ордоньеса с Домингином.

Вот что происходит в действительности. Скажем, по случаю праздника успенья организаторы обращаются к импресарио тореро Фернадеса: «Могу я объявить вашего матадора?». — «Сколько?» — спрашивает аподерадо. «Триста пятьдесят тысяч песет». — «Согласен, — отвечает импресарио. — А с кем вы его выставляете?» — «Я думаю, с Фулано и Менгано...» — отвечает устроитель. «Фулано идет, но с Менгано у моего матадора сейчас соперничество. Я так думаю, лучше подойдет Попито». — «Согласен», — отвечает устроитель. «А чьи быки?» — продолжает аподерадо. «Я мыслил взять у Гонсалеса и Гомеса». — «Нет-нет, — возражает аподерадо. — Мой матадор будет выступать только с быками от Санчеса». — «Идет», — соглашается устроитель.

Вопрос: Итак, можно заключить, что по большей части на арену выпускают быков-афеитадо? (1 Афеитадо — бык, рога которого подпилены перед корридой. — Прим. пер.) А как же контроль?

Ответ: Контроль существует, конечно. Но когда вы получаете три миллиона за выход, неужели вам так уж трудно убедить бедного ветеринара, у которого жена, дети и маленькое жалованье, подписать необходимое свидетельство? К тому же операцию выполняют мастера своего дела, и безумно трудно будет доказать, что рога этого быка подпилены.

Вопрос: Вот это новость! Разве кончики рогов не закругляются?

Ответ: Вовсе нет. Иногда бывает, что подпиленные рога более острые, чем целые! Я, скажем, видел бой, когда рога у быка казались явно подпиленными — коротенькие, круглые. Но бык был «целым». Зато у другого они казались настоящими кинжалами. Но я точно знал, что бык перед боем побывал у «парикмахера».

Вопрос: Тогда зачем же их подпиливают?

Ответ: Это вот и интересно. Дело в том, что у бойцового быка рога — это его руки, антенны, все... даже разум. Едва у быка отрастают рожки, он начинает пользоваться ими, как ребенок ручками. С помощью рогов он роется в пище; с их помощью он дерется; рогами он «познает» мир. Они превращаются постепенно в точнейший и чувствительнейший инструмент. Если, заперев его для перевозки в кахон (1 Кахон — деревянный ящик, скрепленный металлическими полосами, служащий для перевозки быков. — Прим.) и схватив шею железными обручами, вы подпилите ему кончики — о, совсем немного, два-три сантиметра от силы, — результат достигнут.

Вопрос: Что же происходит?

Ответ: Зверь потрясен случившейся с ним переменой. Это уже не прежние его рога, зверь их не чувствует. От этого сила ударов не уменьшается, нет. Даже после того, как у него уберут два сантиметра рогов, пятисоткилограммовый бык насадит вас на них с той же легкостью, с какой вы накалываете бабочку на булавку. Но дело в том, что операция лишает его точности ориентировки. Представьте себе, что вы посадили снайперу на нос очки от близорукости. Он, может, и попадет в мишень, но уже не в «десятку», а в «двойку». Так и бык: он бросается на цель, но проходит чуть в стороне. Он обдирает рогом золотое шитье на костюме, хотя в принципе должен был вонзиться в него. Манолете проделывал свои умопомрачительные пассы, рассеянно глядя в небо поверх трибун: он прекрасно знал, что рог пройдет в нескольких сантиметрах от груди. Сражаясь с подпиленным быком, матадор становится хозяином дистанции. И в этом не только отрицательная сторона. У практики афеитадо есть и свои преимущества.