Вокруг Света 1971 № 01 (2364) - страница 40
Бороды и усов у Джусто не было — в пятьдесят восьмом они еще не были модны среди двадцатитрехлетних. Он разыскал свою прическу. Недоверчиво хмыкнув, прочел следующее:
«Зачес назад (волосы волнистые). Этой группе людей присущи черты, характерные для большинства человечества. Здесь все зависит от темперамента: зрелость, уравновешенность у одного человека и банальность и безропотность у другого. Или же — как это чаще всего бывает — смесь этих качеств».
«Довольно туманная картинка получается, — подытожил Венци. — Как там? Характерно для большинства человечества... Да и то сказать, откуда бы взяться исключительности в моей физиономии... Если честно, то не я своей жизнью управляю, а она мною вертит как хочет. Но ведь не навсегда «то. И у меня есть характер! Если дело в темпераменте, то я еще покажу его. Хватит!»
И Джусто Венци вступил на тропу контрабанды...
У Джусто Венци была одна жизнь. И когда она закончилась смертью в горах, люди, вспоминая о нем, говорили: «Судьба». Верно: не реши тогда Джусто в кафе «Спорт» отправиться на свой страх и риск через границу за кофе, судьба — в тот день или позже — могла бы предоставить ему иные шансы. Об этом и рассказ.
Смерть вторая
«...Довольно туманная картинка получается, — подытожил Венци. — Как там? Характерно для большинства человечества... Вот про этих четырех синьоров, к примеру, такого ведь не скажешь.
У них и лица-то другие. Они себе цену знают. Взять хотя бы того, что сидит ко мне лицом. Ну-ка, что тут про него в журнале написали?
«Усы щеточкой. Обладатели таких усов отличаются чувством независимости, склонны к иронии и сарказму. Им свойственны качества артистичных натур, но ведут они себя большей частью высокомерно и нетерпимо, невольно вызывая несправедливые ответные реакции и антипатию».
Джусто Венци едва дочитал подпись и поднял глаза, собираясь поразмышлять о том, стоит ли завидовать такому малоприятному набору достоинств, как тут же увидел, что обладатель усов щеточкой стоит около его столика и, видимо, собирается подсесть.
— Джусто Венци, не так ли? — спросил человек, не здороваясь.
— Он самый, — чуть замешкавшись, ответил Джусто и на всякий случай обвел глазами зал бара.
Человек ухмыльнулся, перегнулся через стол и продолжил:
— Ты не волнуйся. И не делай таких удивленных глаз. Договоримся сразу: удивляться ты не будешь, потому что если мне что-то о тебе и неизвестно, так только по одной причине — неинтересно. Таких, как ты, много, поэтому я позаботился узнать о тебе лишь самое главное — насколько ты можешь быть полезен и насколько тебе можно доверять.
— Напрасно теряли время... — начал было Венци, но собеседник тут же перебил:
— Если бы я не видел, что ты по-прежнему нервничаешь, то подумал бы, что ты хочешь мне нагрубить. Еще раз говорю: успокойся, нам пора переходить к делу.
Ты помнишь случай с одним глупым парнем, который несколько лет назад ни за понюшку табака погиб в горах? Этот идиот так дорожил своим жалким мешком с товаром, что предпочел отправиться с ним в пропасть. Правда, он прихватил с собой и таможенника...
— Он его не прихватил. Таможенник хотел его спасти и сам протянул руку. Но что вам, собственно, надо?
— А ты, я вижу, в курсе дела! — пропустив мимо ушей вопрос Джусто, продолжили усы щеточкой. — Вот что я тебе скажу: протянул он там руку или не протянул, для меня важно, что оба они протянули ноги...
Усатый откинулся на спинку и, повернув тыльную сторону левой руки к свету, не спеша и не без удовольствия обследовал свои ухоженные ногти.
— Читал я, — продолжил он, наконец, — как расписали этот случай в «Финанцьере» — надеюсь, ты просматриваешь этот орган нашей доблестной таможни? Как там? Что-то вроде того, что «таможенники и контрабандисты, хотя и остаются вечными противниками, никогда не становятся врагами». Дальше еще красивее: «Наша борьба требует взаимного благородства — слышишь, Венци, «благородства»! — не случайно так редки в ней выстрелы. Контрабандист, как правило, невооружен — ведь таково «правило игры», которое известно обеим сторонам». Ну и так далее...