Вокруг Света 1971 № 01 (2364) - страница 47

Вторым его открытием была статья «Не левша ли вы?» в медицинской рубрике одного еженедельника. Он смотрел на свою здоровую руку, как будто видел ее в первый раз. Здесь бугорок, здесь углубление, тут так называемая линия судьбы. Пальцы послушно двигались, исполняя его приказания. От «а» до «зэт». Шамфоль проделал все испытания, рекомендованные статьей. Какая радость! Его неповрежденная рука оказалась годной!

Милая, драгоценная рука! Целые месяцы потратил он на то, чтобы обучить ее вещам, которые она давно должна была бы знать. Он написал автору статьи и за вознаграждение получил от него учебник развития рук. Шамфоль жонглировал теннисными мячами, неутомимо мял в руке каучук, копировал рисунки, переписывал тексты. Скоро он научился писать левой рукой лучше, чем раньше писал правой.

— Здорово я их всех обштопал! — говорил Шамфоль сам себе.

Теперь, вспоминая земляков, он хихикал. Проходя мимо кабинетов чиновников, думал: «Знали бы они...»

К нему возвращалась уверенность в себе, он начал осваиваться. Подсчитав, сколько тратит на дорогу, он решил, что дешевле будет снять комнату в Париже, и нашел подходящую в десяти минутах от министерства. У него освободилось два часа в день для прогулок. Он обнаружил Сену. По воскресеньям он пробовал удить рыбу, но предпочитал прогулки и доходил пешком до Булонского леса. Он брал с собой корзиночку с завтраком. Щеки его порозовели. Он отпустил усы.

Сидя за своим столом на площадке второго этажа, он думал о зелени и о деревьях. Придумывал новые маршруты в Булонском лесу, который он знал теперь вдоль и поперек. Он всегда старался обходить все людные места: Поло, Багатель, площадки для игры в кегли. По книге он научился различать птиц. Зимой он находил их следы на снегу или в грязи. Весной разыскивал пристанище уток в прудах. Однажды ему удалось подглядеть фазана. Теперь, когда шаги посетителя на лестнице прерывали его мечты, он недовольно морщился.

Со своими собратьями он мало общался. Во-первых, он сидел далеко от них — на втором этаже. И кроме того, возраст: они все были старше, и его алжирская война не тянула против их мировой. Единственный, кто останавливался поболтать с ним иногда, был Барбо, ветеран колониальных войск. Именно от Барбо узнал Шамфоль, что швейцары прозвали его Робинзоном. Он не отважился сразу спросить почему. Кроме американского боксера-негра, он не знал никаких Робинзонов. При чем тут он? Слишком лестное сравнение. На всякий случай он поискал «робинсона» в словаре птиц: ничего похожего.

Как-то утром, когда Барбо стал распространяться об арабских племенах, Шамфоль не утерпел и спросил его:

— Какой Робинзон?

— Робинзон Крузо, из книги. На твоем месте я не стал бы обижаться. Они это не со зла.

В следующую субботу Шамфоль помчался в книжный отдел магазина Бон-Марше.

— Мадмуазель, мне нужен «Робинзон Крузо».

Барышня предложила ему на выбор несколько изданий: сокращенных, полных, с иллюстрациями для детей. Он выбрал самую толстую книгу. Какое откровение! В то воскресенье он не пошел в Булонский лес и весь день просидел у себя в комнате, читая приключения знаменитой жертвы кораблекрушения. Роман стал его хлебом насущным, его молитвенником. Он перечитывал его без конца. Он и думать забыл про газеты: в этой старинной истории куда больше правды! Вместе с Робинзоном он обставлял пещеру, приручал коз, импровизировал огород. Он выучил наизусть целые страницы и постепенно всю первую часть книги, до появления Пятницы. Тут интерес Шамфоля ослаб; он знал по опыту, что в Париже преданного друга не найдешь.

И он остался один на своем острове, ибо комната стала для него островом в полном смысле слова. Он начал с того, что купил холодильник, обеспечивший ему большую автономию. Плитку заменил плитой с духовкой и решил сам печь хлеб. Стены он украсил чучелами птиц, приманками в виде голубок и сов. Разыскал старинные гравюры, тропические пейзажи. Утром он вставал на час раньше, чтобы навести порядок в своем царстве.

Наконец он купил тетрадь и начал вести дневник по примеру своего кумира: «Я, Альбер Шамфоль, вынужденный вот уже восемь лет жить в этом городе Париже, решил не унывать и заносить в сей журнал события моей жизни».