Вокруг Света 1971 № 02 (2365) - страница 12

Директор засыпает нас вопросами:

— А сколько?.. А как?.. А... Неужели все это правда?

Никак не могут поверить.

Реагировали на нашу помощь по-разному: одни, когда мы отказывались брать деньги, спрашивали: «Мало?», другие обижались, третьи... трудно доходили до них простые для нас истины.

Мы долгое время оставались для местного населения не просто «белыми» людьми, но «людьми с неба». Мы прилетали и улетали на вертолетах, мы были из неизвестной им страны. Некоторые даже не знали, что есть Советский Союз, где совсем иная, непонятная им жизнь. Между собой они так и называли нас: «Люди с неба». А потом, привыкнув, вкладывали в эти слова уже иной смысл. И выше всякой благодарности было для нас старательно произносимое по-русски: «Доброе утро, сеньор!»

Эпидемия

После месяца работы в Тумпе мы — по нескольку человек — спускались в лагерь, чтобы вымыться в бане госпиталя, день-два отдохнуть. На другой день после приезда в лагерь мы с Сашей Валуевым отправились в Уарас. На одной из немногих расчищенных улиц города нас догнал пыльно-зеленый «газик» из госпиталя. Через стекло кабины видим взволнованное лицо Генриха Бычкова:

— Из провинции Уари пришла телеграмма: в горных селениях эпидемия. Умерло много детей. В горах есть случаи черной оспы. Необходимо срочно провести вакцинацию. Направляем туда группу добровольцев...

Отъезд был назначен на следующее утро. До города Уари, центра провинции, расположенной по другую сторону Белых Кордильер, нужно было ехать 8—10 часов на машине, вначале на юг вдоль реки Санты, а затем в том месте, где из горной цепи как бы выпадает несколько звеньев — белоснежных пиков, перевалить через хребет на восток.

С восходом солнца, собрав за ночь медикаменты, вакцину, уложив двухнедельный запас продуктов, двумя машинами выехали из лагеря. Вшестером втиснулись между рюкзаками, термосами, канистрами с керосином и спиртом в ярко-красный фургон «джипа». Позади пылил серенький «лендровер», тяжело нагруженный ящиками с нашим оборудованием. Несколько больших коробок были привязаны к крыше кабины.

Изредка встречались селения. Среди пестрых палаток и лачуг из тростника и кукурузных стеблей кое-где уже поднимались стены новых домов. По пути Майя Онухова, эпидемиолог, рассказывала о тех неожиданностях, которые могут встретиться нам.

Из долины повернули на восток, машины стали забираться в горы. Через узкое ущелье дорога подошла к берегу большой лагуны. Сурово-спокойная гладь озера простиралась далеко вперед и уходила вправо за крутой выступ горы. «Кирокоча — называют эту лагуну индейцы, — пояснил шофер, полный, уже немолодой перуанец, до этого не вступавший в нашу беседу. — Здесь много форели, не хотите половить? »

Мы только улыбнулись: «До форели ли сейчас?»

Дорога поползла вверх по склону, часто переламываясь очередным поворотом. Забираться еще долго — к самым снегам, белыми полянами окружившим перевал. Там, на высоте пяти тысяч метров, пробит туннель, выходящий в тыл Белых Кордильер. Дорога — уступ между провалом с одной стороны и уходящей вверх стеной камня с другой — очень узкая. Через стекло дверцы не удается увидеть край обрыва, вдоль которого катятся колеса, видно только дно ущелья, темнеющее далеко внизу. Со встречной машиной не разминуться. Едва вмещаются колеса одной. Для разъездов служат специальные площадки. Повороты иногда настолько круты, что проехать их удается, только подавая машину вперед-назад, заворачивая колеса по самой кромке обрыва. Понятно, почему в начале дороги шофер, глядя на изображение девы Марии, прилепленное к приборному щитку, оторвал руку от руля и несколько раз быстро перекрестился... Через темную горловину туннеля выкатываем на другую сторону горы. Останавливаемся ненадолго, подъем позади, теперь предстоит такой же головокружительный спуск. Под ногами струятся ручейки: днем снег, покрывающий склоны, подтаивает.

Туристы здесь, видимо, бывают нечасто. Но те немногие, что забираются сюда, выражают свои чувства в надписях, покрывших скалы у выезда из туннеля. Имена, страны, даты. А вот и чье-то жизненное кредо: здесь, на высоте, можно открыться. «Да здравствую Я, только Я!» — крупно выведено на камне.