Вокруг Света 1971 № 02 (2365) - страница 25

И сама Созь сегодня дала нам понять, что мы оставили позади топкие низины. От Спаса — небольшой деревеньки со старинной деревянной церквушкой — она неожиданно превратилась прямо-таки в бурную горную речку. Шумела на каменистых перекатах, швыряла байдарку в заломы подмытых деревьев.

Бешеная гонка захватывала. Мы летели мимо высоченных зарослей прошлогодней тресты, желтой и твердой, как бамбук. Мимо развалин водяных мельниц и мрачных пустошей, оставленных в лесах недавним пожаром. Проскакивали под узкими мостками в одно-два бревна, с которых заскорузлыми бородами свешивались сухие водоросли — следы высоких вешних разливов.

В редких омутах Созь успокаивалась, крутила медленные водовороты. Над бочажками сидели деревенские мальчишки. С длинных прутов безжизненно свисали лесы. «На Великом небось-то рыбачили? — важно выспрашивали мальцы, пытаясь укрыть в голосе зависть. — На озере, конечно, рыбалка, да...» От отцов они слышали, что на Великом и пудовый сом не редкость. Но далеко озеро-то...

А река вновь брала разбег, подхватывала нашу неуклюжую «Ладогу», несла ее навстречу подступающим сумеркам.

Местами Созь ныряла в лесные туннели. Не было неба — сплошное переплетение ветвей. Здесь стояла зеленая влажная ночь. Узловатые корни сползали с берегов, ломались в черной воде. Сладкий запах цветущих черемух был свеж, крепок и холоден. Весла задевали ветви, и сразу густая метель взвивалась в неподвижном воздухе, медленно оседала на воде, на брезенте байдарки липкими белыми лепестками...

— ...Слышал? — шепотом спрашивает Юрий. — Ходит кто-то. — Он глядит через костер, в темноту леса у нас за спиной. Пронзительная тишина висит над Созью, над лесами. Потрескивают лишь в огне поленья. Ворохи искр красными светляками улетают ввысь и, потанцевав, застывают в зените голубыми звездами. «О-го-го!» — кричит Юрка и прислушивается. Никого. Кому же бродить по полночным ельникам.

Я иду на берег — проверить удочки. На одной туго ходит язь. Он уже почти стащил удилище в воду. В садке он сразу успокаивается, замирает в лунном пятне.

С болотца наползает туман. Молочная пелена медленно обтекает высокий столб, косо врытый над Созью. На вершине столба кто-то грубо вытесал голову: птичье ли, человечье лицо — не поймешь... Голова сзади освещена рыжими отблесками костра, спереди — холодной луной. Бельмы глаз мертво смотрят исподлобья. «Тотем, — думаю я. — Настоящий болотный тотем — страж Оршинского мха».

...Вспомнилось, как нелегко было пробираться к оршинским озерам. Они залегли в центре низины, окружили себя непроходимыми топями.

Мы шли по заросшим мелким каналам, прорубались в кустарниковых дебрях. Вода в каналах была красной, настоянной на торфяниках. С берегов с треском вылетали утки. Припадая на крыло, они долго и суетливо носились под самым носом байдарки — уводили от гнезд. Безлюдье сделало утиных мамаш неосторожными: гнезда с аккуратными кладками яиц лежали на виду.

Постепенно каналы становились все мельче и мельче, пока наконец впереди не встали сплошные заросли хвоща. Тощий ручеек бежал по широкому травянистому ложу. В окрестных лесах на полянах мерцали озера талой воды. В мокрых березняках прелые листья выстилали землю толстым черным ковром.

Теперь до первого из озер — Светлого — предстояло идти пешком, с байдаркой на плечах...

Оно открылось внезапно, и сразу стало понятно, откуда такое название. Десятки километров пробирались к нему люди через мрачные хляби, через сырое криволесье и комариный звон. И вдруг широченный простор, промытая голубизна воды и небосвода... Конечно, Светлое! — как же лучше сказать.

На противоположном берегу, у пожелтевшей сухой березы виднелась протока.

Три дня мы жили на Светлом, три дня над озером стояла разогретая солнечная тишина. Но стоило нам только попрощаться с озером и нырнуть в протоку, которая, как мы знали, должна привести в Щучье, началась какая-то мистика. Для начала с чистого, лишь чуть дымноватого неба пошел ледяной дождь. Через четверть часа все небо было обложено свинцовыми тучами. Страшный ветер полоскал согнутые березы в воде протоки. Юрка весело скалился из-под капюшона плаща: «Светлое-то озеро кончилось...»