Вокруг Света 1971 № 04 (2367) - страница 57

Нима не отрицал, что «Ганджур» улусцы заполучили когда-то через нарушение главной буддийской заповеди, которая перекликается с христианской: «Не укради». Но, сидя в доме бабки Бадмы, где уже было сине от дыма со сковородок, Нима долго отказывался рассказать, как же все-таки книги попали в улус Дунда-Шергольджин. Он только намекал, что это всегда был «нюуса юумэн», секрет из секретов улуса.

— Это давно было, старики говорили, — сказал наконец Нима. — Но Тундупа Балгоева я сам знаю, брат мой с ним шибко дружил, однако! Лама балган-дугана учил Тундупа. Сын Балги был шибко скорый. Прошло мало времени, а он за кушак терлика заткнул ламу: монгольскому языку обучился, по-тибетски стал говорить. И сразу увидел, что лама науку знает совсем мало-мало. А хубун (Xубун — мальчик, подросток (бурят.).) хотел много знать. Такие мальчики сейчас в университет едут. А в то время куда бедному буряту податься? Петербург, царский город, не всякого подпускал к науке, да и денег где взять, чтобы мальчика послать туда? Много золотых и серебряных рублей надо! А тут важный приезжий — лама из Кяхт Лхасу расписывать начал — монастыри, школы, учителей Тибета. Петербург, дескать, далеко, а Тибет близко. Но Балга ругаться начал: пусть Тундуп у купцов учится, сам купцом станет. Однако голова у Тундупа была крепкая, и мысли в ней крепкие! И он ничего не боялся. Бабка Бадма поставила на стол таз жареной свинины, а Вампилов послал в магазин купить вина. Всякий большой разговор у бурят — праздник. Нима только начал свой рассказ, а Вампилов сказал:

— Тундуп — это ладно. Но при чем здесь «Ганджур»?

— Гиигээ дуулаха (Гиигээ дуулаха — слушайте дальше (бурят.).), слушай, однако, гость из Москвы! — продолжал Нима. — Тундуп был очень смелый. Он не хотел зря сердить отца разговорами, а сам себе свое думал. Праздник тахилган (Тахилган — праздник восхваления покровителей именно этого селения (бурят.).) буряты справляли. Шумный, однако, праздник: маленько молились, много араки пили, семь дней песни кричали! И никто не заметил, как Тундуп потерялся. А с ним куда-то исчез хулэг Балги — рысак, гордость трех улусов: Шергольджина, Тулхутуя и Дунда-Шергольджина. За хулэга Балга последних быков отдал казакам.

Только на седьмой день, протрезвев, старик хватился своего сына. Кинулись улусцы по сопкам, кочевьям, распадки обшарили — нету мальчика. А на другой день вечером в углу домашнего алтаря Балга записку увидел, отнес ламе.

Мальчик сказал на бумаге: через гольцы идет в Улан-Батор, там продаст рысака и пешком пойдет дальше — в Тибет. Пусть лама и отец не ищут его, пусть не проклинают: с жертвенника балган-дугана бурхан дал Тундупу взаймы денег, эти деньги он вернет после, а пока пусть лама молится за него.

Балга горевал: умрет мальчик в дороге! Но дорога, как и жизнь, шибко долгая была у Тундупа. Ум его достоин песен и улигеров! Мальчик прошел всю Монголию, с караваном купцов проехал пустыню Гоби, пересек Китай.

А на другой год он увидел горы Тибета. Может, пропал бы мальчик, но возле горы Джамала он доброго монаха-отшельника встретил. Тундуп ему все рассказал: куда идет и что видел за время пути. Монах долго слушал и все удивлялся: какой острый и сильный мальчик! Все претерпел, чтобы прийти учиться. И монах стал молиться и жалеть его: шел Тундуп совсем зря — для иноземцев Тибет закрыт, а про ученье в дацанах монастырей и говорить нечего. Но монах полюбил Тундупа и долго держал его возле себя, пока сын Балги не стал совсем как тибетец. И тогда монах повел его в Лхасу — устроить в монастырь учиться, в самый лучший. «Этот монастырь называется «Сэра», шиповник, — сказал монах. — Здесь учился когда-то сам далай-лама. Но будь осторожен, не уколись о шиповник, всегда говори, что ты родился в Тибете!»

В монастыре «Сэра» Тундуп жил 18 лет. Увидел он здесь то же самое, что и на родине: бог любит богатых. У сынков богачей внутри монастыря свои дома и покои с золотыми бурханами, слуги и повара. Неимущий сын бурята Балги рубил богатым монахам дрова, носил на горбу воду, доил яков и сбивал масло. Учиться было некогда.