Вокруг Света 1973 № 09 (2396) - страница 10

Шли годы. В оглушительном грохоте современной стройки по-прежнему противостояли чуждые друг другу два мира: туземцы и пришельцы. Одни не понимали и не желали понять других. Одни вторглись сюда без спроса, словно на ничейную землю, нарушили покой, взбудоражили умы, посеяли неизвестные доселе раздоры. В хаосе и суматохе собственных хлопот пришельцы, к счастью, не успели еще вытравить ту древнюю культуру, которая, как бесценный экспонат, сохранилась в скованной льдами Гренландии. И кто знает, что произошло бы,, если бы эскимосов не спас от гибели их старый, столетиями испытанный опекун — инстинкт...

Обаяние новизны, которому в начале 50-х годов столь легко поддались звероловы в Туле, начало вскоре исчезать. Какая же это новизна, если она становится повседневностью? Разве во время одной из экспедиций адмирала Пири не покинули две эскимосские семьи, утомленные однообразием жизни на корабле? Жители Туле все сильнее ощущали потребность каких-то перемен, потребность проявить свою независимость.

Все чаще старые охотники собирались вместе, судили, рядили, спрашивали совета у шамана. Их больше не забавляли велосипеды; они оказались непригодными на скалистом грунте, сплошь покрытом раскисшим снегом. Велосипеды валялись теперь между иглу, заржавленные, бесполезные, вместе с порожними консервными банками и мясорубками. Рядом с изорванной в клочки хлопчатобумажной и шерстяной одеждой (кто мог подумать, что она так быстро порвется?). Перед снежными домиками лежали грудами пачки американских сигарет. «От них першит в горле»», — говорили эскимосы. Даже шоколад и тот потерял свой чудесный вкус. Разве можно было сравнить его со сладким, ароматным куском сала нарвала?

Едкие выделения выхлопных газов, лужи бензина и солярки отпугивали от побережья залива Мелвилл китов, моржей и кормильцев-тюленей. А тем временем охотникам из Туле уже опротивели мясные и рыбные консервы. «Все имеют одинаковый вкус», — жаловались они, вспоминая прежние времена, мечтая о тюленьих тушах, добытых охотничьим трудом, о погоне за белым медведем. Чего стоит жизнь, лишенная обаяния опасности?

Можно себе представить, как были поражены американцы, когда в одно прекрасное утро 1953 года на строительных площадках Туле, в ангарах, на взлетно-посадочных полосах, у бетономешалок не оказалось ни одного эскимоса. Не осталось даже следов от собачьих упряжек.

— Наши мужчины отправились на охоту, — гордо заявили женщины.

— Как? Зачем? Мы же даем вам все, что требуется. Можем дать еще больше. Когда они вернутся? Они нужны нам! — горячились мастера.

В ответ женщины лишь пожимали плечами.

Разве можно указывать гренландскому зверолову, что ему делать? Испокон веков он привык сам распоряжаться своей судьбой. Или, быть может, инстинкт первобытного человека подсказал ему, что сырое мясо в этом климате здоровее самых лучших консервов?

Пожилые охотники с беспокойством прислушивались к проектам дальнейшего освоения их побережья.

— Говорят, они собираются обогревать большими трубами лед, чтобы совсем растопить его. А куда тогда денутся тюлени и моржи? Погибнем с голоду! — озабоченно твердили гренландцы.

Утих веселый гомон, раздававшийся обычно в иглу, замолк смех, их место заняло беспокойство. Собаки еще хуже, чем люди, переносили всю эту суматоху, хотя еды у них было вдоволь. Со взъерошенной шерстью, сверкая злыми глазами, они лежали неподвижно, навострив уши, ловя каждый новый звук и подозрительно принюхиваяеь к незнакомым запахам. Некоторые срывались с привязи и убегали куда глаза глядят.

После долгих совещаний охотники решили покинуть выросший на их глазах шумный поселок. Они не в состоянии были переносить убийственный темп жизни, вторгшейся в Туле. День за днем, ночь за ночью студеный ветер с Северного полюса приносил незабываемый аромат чистого воздуха. Они истосковались по тишине, по свободе, жаждали вновь почувствовать себя, подобно своим предкам, хозяевами собственной судьбы.

Решение покинуть Туле, единогласно ими принятое, поразило американцев словно гром с ясного неба. «Вот она, благодарность дикарей за плоды цивилизации!» — с горечью твердили военные. У них не укладывалось в голове, как можно пожертвовать современными удобствами ради каких-то несбыточных фантазий. Они пытались уговорить их остаться, сулили златые горы. Однако полярные охотники и слышать ни о чем не хотели, они жаждали лишь одного — убраться отсюда подальше, вернуться к прежнему образу жизни.