Вокруг Света 1973 № 09 (2396) - страница 55

Крокодилы, проглотив заслуженный обед, естественно, пустили слезу — целый ручей весьма двусмысленных слез проложил русло от глаз по шеям и лапам. Нам пора было идти: из леса возвратился вождь. Два крокодила приподнялись на коротких лапах, проковыляли до озера, плюхнулись в воду и тотчас же погрузились на дно переваривать пищу. Третий предпочел остаться на суше. Приоткрыв пасть, он впал в безмятежный послеобеденный сон.

В деревне нас проводили в дом вождя. Резиденция состояла из ряда маленьких круглых хижин, соединенных между собой открытыми проходами и широкими дворами. Здесь проживала вся семья вождя: старые женщины в одном доме, молодые родственницы во втором, жены в третьем, дети в четвертом. «Жилой комплекс» был прелестен — то ли из-за цвета темной охры, в который окрашивало его стены заходящее солнце, то ли из-за живописно-декоративных домашних животных — декоративных, поскольку собаки, козы, куры бродили по «комнатам» как хозяева. Тут же оказался и специальный дом для гостей, где, как нам сообщили, мы будем ночевать. Рядом с нашим домом стояла силосная башня, с плоской крыши которой бдительный страж еженощно наблюдал за коровами и козами, оставшимися за оградой дома. Впрочем, наблюдал он и за крокодилами.

Вся деревня походила на скопление низких круглых крепостей, каждая из которых была раскрашена на свой манер.

Вождь принял нас благосклонно. Авампага, так звали его, был молод. Вождем он стал года два назад, когда умер его отец. В отличие от ашанти, аквапим и других этнических групп Центральной и Южной Ганы, где верховная власть наследуется по материнской линии, гунши отдают преимущество отцовской.

Разговор с вождем оказался делом нелегким. В процесс беседы пришлось включить еще и «лингвиста». Разговор шел следующим образом: я говорил нашему гиду, гид переводил на язык казин «лингвисту», а тот переводил вождю. После этого все, естественно, повторялось в обратной последовательности. Результат тем не менее превзошел ожидания: мы узнали историю священных крокодилов, почему и как между ними и жителями Паги был заключен пакт о дружбе. Как и во всех иных случаях, когда сталкиваешься с труднообъяснимым африканским феноменом, история начиналась с легенды.

Три сына за трех крокодилов

— Итак, синьоры, вы хотели знать, отчего в Паге крокодилы священны и что соединяет их с жителями. Я расскажу вам, как все это произошло. Пагу несколько веков назад основал охотник, пришедший с севера. Он покинул свои земли и ушел со своими людьми, потому что на их деревни постоянно нападали люди из племени саморов и бабуту, уводили в плен мужчин и женщин, чтобы потом продать в рабство арабам. Охотника, который прибыл сюда вместе с горсткой людей и несколькими животными, звали Наве. Место им понравилось — здесь было спокойно, трава высока, а в озерах всегда достаточно воды, чтобы напоить животных. Жизнь в новой деревне была такой же, как и на родине: утром Наве уходил на охоту и возвращался только к вечеру, а иногда через несколько дней.

В один прекрасный день Наве, выйдя, как всегда, на охоту, забрался дальше обычного. Уже кончился у него запас воды, и Наве очень хотел пить. Однако, сколько он ни искал источника все было бесполезно. Вдруг Наве услышал какой-то шорох. Обернувшись, он увидел крокодила. «Если я пойду за ним, — подумал Наве, — то наверняка наткнусь на какую-нибудь речку, ключ или хотя бы болото». Так он и поступил. Вскоре крокодил действительно вывел его к берегу реки. Наве напился, наполнил бурдюк водой, а потом, достав лук и стрелы, убил крокодила. На обратной дороге он подстрелил еще одного, угодив ему точнехонько стрелой в глаз.

Охотник вернулся домой и тут увидел, что двое его сыновей, которых он оставил в добром здравии, мертвы. Они умерли в тот же час, когда отец убил двух крокодилов.

Наве не бросилось в глаза это совпадение, и через несколько дней, кончив горевать, он зажил прежней жизнью. Однажды — случилось это в самом начале сезона дождей — Наве охотился вдали от деревни. Он пересек на пироге широкую Вольту и углубился в лес. Тут хлынул страшный ливень. Наве бросился было обратно к реке, но лодку уже унесло; река поднялась и грозила вот-вот затопить лес. Наве ничего не оставалось делать, как пережидать непогоду на дереве.