Вокруг Света 1974 № 07 (2406) - страница 46

Все это, однако, касается экономии уже имеющейся воды. Однако, как ни береги, все равно большая часть безвозвратно теряемой воды уходит на орошение. А растениям экономить не прикажешь, испарение с орошаемой площади не уменьшишь. Здесь кардинальное решение проблемы видится в ином.

Если на одной части территории страны воды более чем достаточно, а на другой — нехватка, то вполне естественным кажется забрать воду оттуда, где ее избыток, с тем чтобы передать туда, где недостаток. Планами подобного рода и заняты сейчас многие проектные организации нашей страны.

Из Печоры, Северной Двины, Онеги, Вычегды вода пойдет в Волгу.

Из Волги — в Дон.

Из Волги же — в Терек, Урал, Кубань.

Из Оби, Енисея, Иртыша — в Арало-Каспийскую впадину и Среднюю Азию.

Сейчас обсуждаются различные инженерные варианты реализации этих замыслов. Каковы бы ни были окончательные решения, ясно одно: предстоят работы такого масштаба, каких человечество еще не знало. Мощные насосы погонят через водоразделы целые речные системы, десятки и сотни кубокилометров воды в год. Каналы (а некоторые предлагают туннели через водоразделы) протянутся на тысячи километров. На огромных пространствах резко изменятся природные условия. (Как? Насколько? К каким последствиям это приведет?) Тем временем работы постепенно переходят из стадии чисто проектных в стадию изыскательских. Топографы, почвоведы, геологи уже исследуют трассу, по которой вода пойдет из Иртыша в Среднюю Азию. Но нет, пожалуй, ни одной ныне существующей специальности, которая не пригодилась бы при выполнении этих работ. Что говорить о географах, инженерах, ботаниках, математиках и прочих представителях естественных наук, если даже историки могут оказать влияние на выбор трасс. Они могут изучить расположение оросительных каналов, разрушенных некогда войсками Чингисхана и Тимура. Расположение этих каналов было порой оптимальным.

Но основу закладывают гидрологи. На берегах плавных, спокойных, прозрачных озер, среди облаков брызг, вечно стоящих над камнями горных рек, на длинных песчаных отмелях рек, равнинных, плавных, одним видом своим внушающих покой, десятки тысяч людей работали годами и десятилетиями, изо дня в день повторяя свои наблюдения. Все, что поступало с гидрологических станций, из экспедиций, из научно-исследовательских лабораторий, сводилось в общую копилку. Так мазки на холсте складываются в объединенное общим замыслом произведение.

Государственный гидрологический институт пришел к очень важным выводам. Это первый, хотя и незримый, камень фундамента тех огромных сооружений, с которыми наша страна войдет в третье тысячелетие. Промышленные, планирующие, проектирующие организации имеют теперь довольно детальную и достоверную картину состояния и перспективы водных ресурсов страны.

Но помимо чисто практического значения проделанной работы, есть в ней и другой большой смысл. Трудно определить его одним словом — моральный? социальный? философский? Психология ушедшей поры на долгое время оставляет след в языке. Джеймс Уатт построил паровой двигатель, но и он сам, и все вокруг него мыслили категориями дилижансов. Поэтому мощность своего двигателя Уатт выразил в лошадиных силах. Мы долго говорили о воде — «голубой уголь», и тот, кто впервые произнес эту красивую метафору, подразумевал, что вода приобретает ценность только тогда, когда обладает энергией. Ни в каких других своих качествах серьезного изучения она не заслуживает. Разве что еще как ороситель южных земель... Есть и выдающийся пример того, насколько сильно был распространен этот взгляд, ныне кажущийся таким нелепым. В 1931 году гидрологический институт приступил к составлению Водного кадастра СССР, построенного по единому плану систематического свода знаний о водах нашей страны. Работ подобного рода ранее у нас не проводилось, и за опытом обратились к другим странам. Оказалось, что воспользоваться чьим бы то ни было опытом нельзя, потому что систематизированные сведения о реках были собраны лишь в Швеции, Финляндии, Австрии, но и там реки рассматривались только как источник энергетических ресурсов.