Вокруг Света 1975 № 06 (2417) - страница 38

1 марта. На наш участок прибыл светловолосый, низенький, давно не бритый лейтенант. Я доложил ему о численности солдат, находящихся в моем подчинении.

— На передовой нет воды, — сказал он. — Два дня назад отправили в госпиталь троих солдат. Надо искать колодцы.

— Говорят, в «Чине» отрыли.

— И достают воду.

— Это кому как повезет.

— Здесь тоже около Лоа пробовали рыть.

Педраса, который внимательно нас слушал, сообщил, что как раз в пяти километрах отсюда есть яма. Ее начали рыть еще в незапамятные времена. Глубина — несколько метров. Те, «то хотел вырыть колодец, видимо, отчаялись дойти до воды. Педраса считает, что есть смысл покопать немного глубже.

2 марта. Мы прочесали всю зону, указанную Педрасой. Действительно, рядом с огромным палобобо (1 Палобобо — дерево, растущее в пустыне.) нашли яму, почти заваленную хворостом. Светловолосый лейтенант сказал, что доложит командованию, и в тот же вечер мы получили приказ рыть яму до тех пор, пока не дойдем до воды. Для этой работы выделено восемь саперов: Педраса, Ируста, Чакон, Косни и еще четыре индейца.

3 марта. Диаметр ямы примерно пять метров, глубина тоже пять метров. Земля твердая, как цемент. Мы проложили тропу до самой ямы и разбили вблизи лагерь. Работать будем весь день, потому что жара немного спала.

10 марта. Двенадцать метров. Похоже, мы найдем воду. Выкинутая земля каждый раз кажется более влажной. С одной стороны ямы мы поставили доски, и я приказал сделать лестницу и козлы, чтобы вытаскивать землю лебедкой. Солдаты работают внизу по очереди, и Педраса уверяет, что еще через неделю он пригласит генералов «выкупаться с девицами в водичке из нашего колодца».

22 марта. Спустился в колодец. По мере погружения начинаешь чувствовать тяжесть. Когда солнечные лучи исчезают из вида, кажется, что воздух здесь совсем другой — земляной. На дне, когда босые ноги коснулись мягкой земли, я купаюсь в приятной свежести. Глубина около восемнадцати метров. Поднимаю голову и вижу сужающийся ствол, похожий на черную трубу, которая замыкается там, где поблескивает свет. Дно покрыто грязью, и стенки осыпаются от прикосновения. Я вылез на поверхность, и на меня набросились москиты, кусая за ноги.

30 марта. Происходит что-то странное. Десять дней назад мы вытаскивали из колодца практически жидкую грязь, а сейчас снова пошла сухая земля. Я опять спустился в колодец. Дыхание земли там, внизу, давит на легкие, и я понимаю, что мы прошли лишь слой мокрой глины. Приказываю приостановить работу и посмотреть, не отфильтруется ли за несколько дней вода.

12 апреля. Прошла неделя, а дно колодца остается сухим. Солдаты опять копают. Сегодня я спустился на двадцать четыре метра. Внизу полный мрак, и только ночным чутьем я ощущаю толщу земли. Ее удушающие объятия чувствуешь с каждым метром все сильнее. Выброшенная земля оставила в колодце призрак своего веса, и, ударив киркой по стене, я ощущаю не эхо, а ее ответные удары по моей груди.

Погруженный в темноту, я вспоминаю, какое одиночество охватывало и пугало меня в детстве, когда я проходил по туннелю, пробитому в одном из холмов Капиноты, на моей родине, где и сейчас живет моя мать. Я входил в него осторожно, с ужасом чувствуя, чю присутствую при каком-то подземном таинстве, и видел, как в отраженном свете двигаются по потрескавшимся стенкам какие-то кристаллические насекомые. Страх охватывал меня, когда я подходил к середине туннеля, где темнота была гуще всего, но, когда я быстрыми шагами проходил это место, направляясь к светлому пятну на другом конце, меня охватывала неудержимая радость. Только руки не радовались — я боялся дотронуться до стенок туннеля.

Сейчас светлое пятно не впереди, а наверху, высокое и недостижимое, как звезда. Руки мои уже привыкли ко всему, более того, они почти едины с землей и не ведают страха.

28 апреля. Я думаю, что наша попытка провалилась. Вчера мы дошли до тридцати метров, но, кроме сухой земли, ничего не вытащили. Надо прекращать эту бесполезную работу, и я «заявил протест» командиру батальона. Командир вызывает меня к себе завтра утром.