Вокруг Света 1978 № 01 (2448) - страница 33

Вот эта итоговая мысль и была мостом, перекинутым от чисто академического разбора неолитических времен в современность. Ведь и в наше время хорошо освоенные ресурсы суши уже не могут полностью удовлетворять потребности человечества. Да и кроме того, запасы промышленного И пищевого сырья, добываемого на суше, небезграничны. И не все, к сожалению, природные материалы можно заменить искусственными — в ближайшем будущем, во всяком случае.

Именно поэтому в наши дни совершенно отчетливо современная научно-техническая мысль обращает свои взоры к океану. Биологи, экономисты, инженеры вплотную занялись решением проблем, Связанных с освоением ресурсов океана. И вот оказывается — этот поворот далеко не первый в истории человечества.

И можно сказать, что опыт наших неолитических предков как бы подсказывает оптимистический вывод: Мировой океан и в наши дни становится «Землей надежды» для дальнейшего развития человеческой цивилизации. Что современное освоение его станет основой научно-технических открытий и свершений, столь же эпохальных для хода завтрашней истории, какими были открытия наших далеких предков для становления современной цивилизации.

С. Арутюнов, доктор исторических наук, Ю. Фельчуков, кандидат исторических наук

В университете Токай нас поселили в общежитии для иностранцев. Не могу судить, насколько условия быта в нем лучше, чем в обычных студенческих общежитиях, ибо таковых практически в Японии нет. Студенты здесь снимают частное жилье, если дом их далеко.

У нас жили студенты самых разных национальностей, но господствующим в общежитии языком оставался японский. Бывало, зайдет разговор сначала на английском, а потом незаметно собеседники переходят на японский. Хотя на первых порах странно и непривычно было толковать по-японски с негром или резким в движениях персом, белобрысым датчанином или индусом в сверкающей белой чалме...

На узких многолюдных японских улицах иностранцев видно за версту. Выделяет их и рост, и очертания фигуры, и светлая (или, наоборот, темная) кожа. Иностранцы все еще редкие гости в стране, и прохожие оглядываются, видя их, а дети вскрикивают и хохочут.

В вагоне электрички и метро иностранцы возвышаются над толпой, смущенно оглядывая глазеющую публику. Пассажиры осторожно обтекают их, словно они громоздкие фарфоровые куклы, которые могут случайно разбиться, если их толкнуть...

Нас, говоривших по-японски, толкали часто и безбоязненно, потому что мы были хотя и иностранцами, но как бы не настоящими. И в этом, несомненно, заключалось одно из преимуществ нашей жизни в Японии — никто не стеснялся и не боялся нас.

Обычно, когда иностранцы произносят несколько слов на ломаном японском языке, их перебивают восторженными возгласами:

— Ах, как вы превосходно говорите по-японски! Гораздо лучше нас!

Но нам говорили:

— Да, ребята, говорите вы пока неважно. Но это ничего. Вам надо только поработать над собой...

И мы работали, упорно и незаметно вдыхая золотую пыльцу живых знаний. Круглосуточная «лаборатория японской жизни» замкнутым кольцом окружала нас. Все происходящее казалось нам столь же естественным, как и ежедневные занятия в университете, так что мы не сразу догадались, что именно эти занятия и были наиболее верными воплощениями японского характера...

Пробегавшие под окнами автобусы гудели протяжными голосами древней флейты, и мы снова склоняли головы над иероглифами. Вскоре наступило лето, весело заиграли блики на белых кроватях, и наше общежитие стало похожим на пионерский лагерь...

Нетипичный случай

Взволнованные, собрались мы впервые в учебной аудитории. В столах наших отсутствовал даже намек на ящики для портфелей: там можно спрятать шпаргалки, а это один из самых серьезных проступков в японских университетах, за него могут и отчислить.

Тихо пробасил тактичный звонок, и в дверь, хотя она и была открыта, кто-то громко постучал. Тогда мы еще не знали, что таким образом преподаватели, прежде чем войти в аудиторию, предупреждают о своем появлении и призывают к деловитости и дисциплине.