Вокруг Света 1978 № 03 (2450) - страница 6

Скоро Владивосток, Тихий океан, конец пути. Какими бы интересными ни были наши пути-дороги, всем хочется, чтобы они кончились. Мы все читаем цифры на километровых столбах — сколько там до финиша? Кто-то даже пошутил, что осталось меньше, чем написано. Ведь счет ведется от главного почтамта каждого города. Стало быть, городская черта на десяток-другой километров ближе.

Доктор, который не прекращает медицинские осмотры, говорит, что все мы здоровы, но очень утомлены. Еще бы! Мало кому сегодня приходится так долго находиться в пути. Двадцать лет назад я ездил из Москвы во Владивосток поездом, который шел почти две недели, и думал, что заболею от нервного истощения, — таким долгим казался мне этот путь. А на этот раз мы целых два месяца в дороге — жара и пыль, ночевки под открытым небом, комары, ночной холод, завтраки и ужины у костра. Но у нас есть дело, и оно помогает нам мириться с трудностями пути.

Маршрут в шестнадцать тысяч километров подходит к концу. Где-то в Западной Сибири мы отстали от графика на три дня, теперь приходим с опережением. Но закончить путь раньше времени мы не имеем права, поэтому сворачиваем в дачное место недалеко от города.

Всем не терпится скорее увидеть океан.

И вот он открылся перед нами... С мягкой синевой на горизонте, зелеными, изрезанными большими и малыми бухтами, берегами. У ленты прибоя лежал бархатистый песок, а вокруг был разноцветный, многоголосый, как птичий базар, пляж. Стояли тенты, палатки, легковые автомашины, передвижные дачи на колесах...

Некоторые из нас были разочарованы. Хотели увидеть громаду океанских волн и услышать грохот мощного прибоя, сокрушающего скалистый берег. А Тихий океан в тот день был приветливее прохладной Балтики с ее серой мелкой волной.

Мы поставили палатки на ветерке у самой кромки прибоя и отдыхали.

Валдис на резиновом матрасе поплыл в океан, Айвар раздобыл где-то рыбы и готовил на паяльной лампе уху. Доктор перебирал свою аптечку, инструменты. Он словно жалел, что ему мало пришлось потрудиться.

Наш оператор обошел автобусы с кинокамерой в руках.

— Молодец, Аркашенька, — говорил он, поглаживая теплое железо. Так он окрестил наших «рафиков». — И ты, Аркашенька, молодец... И ты тоже. — Оператор снимал крупным планом их бамперы, бока, крылья и колеса на фоне синей тихоокеанской волны.

«Рафики» действительно выглядели молодцами. В пробеге от берегов Балтики до берегов Тихого океана они доказали свою эксплуатационную надежность. Теперь им предстояло вернуться на железнодорожных платформах в родную Ригу, на завод RAF, где их ждали инженеры, чтобы пристально изучить износ деталей и прочее и внести необходимые усовершенствования.

Ну а водителей-испытателей ждали новые машины и новые дороги.

Андрей Фролов, наш спец. корр.

В октябре прошлого года в Баку проходила Встреча дружбы советской и румынской молодежи. Наш специальный корреспондент побывал на Встрече, беседовал с ее участниками. В публикуемом очерке рассказывается о делах молодого поколения Румынии в пятилетке 1976—1980 годов, получившей название «Пятилетка научно-технической революции».

Есть в Румынии емкое понятие — «систематизация», определить которое кратко вряд ли возможно. Появилось оно совсем недавно — в начале 70-х годов, а ныне это слово можно услышать повсюду: в каждом уездном центре, каждом городе, каждом селе...

Если побывать на севере Румынии — в Марамуреше, на юге — в Олтении, на востоке — в Молдове и Добрудже, на западе — в Бихории, и если навещать не только крупные города, но странствовать и по весям, то в глаза обязательно бросится многоликость сел и разнообразие сельской жизни.

...Аккуратные одноэтажные саманные или каменные домики, ярко расписанные свежими красками по белоснежной штукатурке, украшенные лепниной или аппликацией из цветных деревянных дранок, — это село.

...Некрашеные, неоштукатуренные избы в лесных краях, кое-где уже потемневшие от времени, но нисколько не теряющие привлекательности, потому что однотонность цвета искупается удивительными творениями резчика, преобразившего дерево, — это тоже село...