Вокруг Света 1978 № 10 (2457) - страница 18

— Вы не боитесь одиночества, Уэмура-сан? — был вопрос.

— В общем-то, нет, — ответил Наоми. — Примерно восемь часов в сутки будет занимать дорога, а остальное время, если не считать сна, я отведу для ведения дневника и фотографирования. Местами буду брать пробы воды, льда, воздуха по заказу научных организаций в Японии. А когда я чувствую себя совсем одиноким и заброшенным в белом безмолвии, я обычно начинаю беседовать с собаками или что-либо напевать им... Наоми прилетел в Канаду. Опробовал сани, пополнил необходимое снаряжение и отправился в гренландский городок Туле — ближайший населенный пункт от места старта. Пора выходить в путь, но непредвиденное обстоятельство — первое из многих — задержало путешественника. С юга Гренландии в Туле самолет должен был доставить клетки со 113 ездовыми собаками. Трудно сказать, что произошло в воздухе — скорее всего причина заключалась в непривычном, «стрессовом» для собак способе передвижения, — но почти все животные погибли во время перелета. Пришлось срочно искать новые упряжки.

Если исключить технические транспортные средства, то пока еще не нашли лучшего «мотора», пригодного для высоких широт, нежели ездовые собаки. Северные олени, разумеется, не подходят: они для тундры, где под снегом можно отыскивать ягель. Роберт Скотт пытался использовать в Антарктиде низкорослых лошадок, но климат, для которого слово «суровый» кажется слишком мягким, не знал пощады — изнуренных животных пришлось пристрелить. И лишь собаки — непритязательные, выносливые, быстроногие — отвечают всем требованиям. Не счесть примеров, когда они спасали жизнь исследователям. Возможно, когда-нибудь ездовым собакам будет поставлен памятник.

...Как бы то ни было, а 5 марта Уэмура с упряжкой из 18 собак наконец мог отправиться в дорогу. И сразу же препятствия: десятиметровой высоты нагромождения пакового льда преградили путь. Наоми пустил в ход топор, и только после многочасовых трудов нарты — с общим весом снаряжения 400 килограммов — могли двигаться дальше.

Через три дня первое приключение. В то время как уставший Уэмура спал после трудного перехода, огромный, судя по всему, очень голодный белый медведь разодрал когтями палатку и набросился на продукты. Наоми притворился мертвым. Гость, сожрав весь запас тюленьего мяса и ворвани, сунул морду в спальный мешок. Путешественник с воплем выкатился наружу и, увлекая за собой взбесившихся собак, умчался за ближайшие торосы.

Уэмура, впрочем, не впал в отчаяние: неподалеку располагалась одна из точек, куда самолет канадских ВВС заблаговременно сбросил контейнер с пищей. На следующий день медведь явился снова. Ему явно пришлась по душе собачья еда, и он решил повторить трапезу. Всеми способами Уэмура старался отогнать зверя, но у него ничего не получалось. Пришелец не реагировал даже на винтовочные выстрелы: голод оказался сильнее страха. И тогда Наоми не осталось ничего другого, как застрелить медведя...

Когда жена Наоми Кимико узнала об этом в Токио, она всплеснула руками: «Надо же! Я не перестаю удивляться Наоми. Дома-то он даже тараканов боится, а тут пошел на медведя!..»

Через несколько дней новая беда. Во время стоянки началась подвижка льдов. Близ палатки образовалась трещина, сани заскользили по наклонной пропасти, рухнули вниз и прочно заклинились во льду. Уэмуре стоило больших трудов высвободить свой единственный транспорт.

То и дело путь преграждали огромные торосы, налетали снежные бури, температура падала порой до 40 градусов ниже нуля. Даже в новейшем комбинезоне с электроподогревом путешественника бил озноб. Мороз пробирал сквозь эскимосскую парку из медвежьей шкуры. Впрочем, в удачные дни Уэмура проходил по 50 километров, а однажды поставил даже личный рекорд: 57 километров за сутки.

Случилось и такое: льдина, на которой отдыхал Уэмура, откололась от огромного ледяного поля, и путешественник превратился в... мореплавателя на сверкающем белоснежном «плоту», длина и ширина которого едва превышали 100 метров. «Ужасно! — занес Наоми в дневник. — Огромные льдины медленно кружатся рядом с моей. Они постоянно разламываются, издавая громкий треск». Что делать? Ждать и уповать на судьбу? Не только. Еще внимательно следить за течением. Расчет путешественника оказался верен: между «плотом» и сплошным массивом намерз двадцатипятисантиметровый слой льда — путь на Север был снова открыт. «Я рванулся вперед по ненадежной перемычке и через два с половиной часа оказался-таки на прочном льду, — писал Уэмура. — Я даже ослаб от радости».