Вокруг Света 1979 № 06 (2465) - страница 30
А в начале века было найдено, казалось бы, и фактическое подтверждение этого. Пермский историк А. А. Дмитриев, ссылаясь на другого пермского историка, В. В. Голубцова, опубликовал сообщение о том, что в конце XIX века во дворце Строгановых в Петербурге хранилась литая затинная пищаль с надписью славянской вязью: «В граде Кергедане на реке Каме дарю я Максим Яковлев сын Строганов атаману Ермаку лета 7090» (1582 год). Но когда советский исследователь А. А. Введенский решил изучить это первое вещественное доказательство ремезовской версии, он не обнаружил этой пищали ни в доме-музее Строгановых, ни в Государственном артиллерийском музее. Он нашел несколько пищалей, привезенных из пермских вотчин Строгановых, но ни на одной из них не было надписи. Однако он не сомневался в том, что В. В. Голубцов действительно видел пищаль с надписью, так как название «Кергедан!» — это второе, нерусское, название Орла-городка было упомянуто в царской грамоте Ивана Грозного 1566 года.
Таинственное исчезновение пищали, судя по всему отлитой во времена Ермака, заставило исследователей с еще большим недоверием отнестись к утверждению Ремезова. Действительно, Орел-городок (Кергедан), о котором упоминает надпись, находился в вотчине Н. Г. Строганова, а дарение пищали приписывается М. Я. Строганову, которые жил в Нижнем Чусовском городке. И становится непонятно: зачем М. Я. Строганов должен был поехать сам далеко на север и вызвать туда Ермака?
...И в то же время, судя по архивным данным, Орел-городок мог быть одним из изначальных пунктов похода Ермака. Причем согласно найденной сотной выписи из писцовых книг И. И. Яхонтова 1579 года Орел-городок выглядит даже предпочтительней Нижнего Чусовского, упоминаемого многими летописями как место сбора дружины перед походом. В Орле-городке согласно этой выписи насчитывалось 90 дворов, 15 лавок и 13 соляных варниц. А в Нижнем Чусовском городке даже через 45 лет после того, как Яхонтов составлял свои писцовые книги, было всего 60 дворов, 10 лавок и 6 варниц. Безусловно, в ермаковское время население этого городка было еще меньше.
Археология в этот теоретический «спор» летописей начала «вмешиваться» лишь в 1932 году, когда советский исследователь А. В. Шмидт обнаружил следы Орла-городка на левом берегу современного русла Камы. Но планомерные раскопки мы смогли начать лишь спустя еще двадцать лет — в 1952 году.
Во времена Ермака Орел-городок располагался на правом берегу Камы, а с запада невысокий мыс, на котором он находился, был ограничен старицей Камы, превратившейся позднее в ее основное русло. По переписи 1579 года, городок был защищен частоколом из бревен, «стоячим острогом» — мы обнаружили остатки этих укреплений. В этом остроге были найдены фундаменты деревянной церкви и трех больших срубов от «хором» Строгановых. Здесь же часто встречались куски оконной слюды, красноглиняные печные изразцы, обломки медных окладов от икон и другие вещи, принадлежавшие церкви и вотчинникам. С юга к острогу примыкал посад, который был защищен неглубоким и нешироким рвом. Между городком и посадом находилась торговая площадь, по краям которой стояли лавки.
Население городка занималось также сельским хозяйством, охотой и рыболовством — об этом свидетельствовали остатки мотыг, серпы, косы-горбуши, оковки лопат, сечки для рубки капусты, глиняные грузила для сетей, железные остроги и рыболовные крючки разных размеров. Однако основным занятием жителей посада было солеварение, ремесла и торговля. (До сих пор в поселке Орел, что стоит напротив древнего городища, сохранилась традиция устраивать питьевые колодцы, опуская в них деревянные круглые трубы, собранные из обтесанных бревен. Именно так строили трубы для подъема соляного рассола. Кстати, население поселка так и называет свои колодцы — «трубами».) В городке было много ремесленников. При раскопках мы нашли молотки, топоры, скобели, тесла, долота, стамески, сапожные ножи, ножницы, а также их продукцию — части кожаной обуви, деревянные предметы, костяные гребни, бусы и другие изделия.