Вокруг Света 1979 № 06 (2465) - страница 34

Хорошо обученная собака находит человека под снегом на глубине двух-трех метров. Бывали случаи, когда она обнаруживала пострадавшего даже на глубине пяти метров. Собака обычно идет «челноком», как легавая на охоте, и, почувствовав запах незнакомого человека, начинает раскапывать снег в том месте, где обнаружила его. Важно, чтобы до прибытия собаки с проводником люди не наследили и не принесли с собой посторонних запахов, которые могут помешать поиску.

Несмотря на то, что человек под рыхлым сухим снегом может иногда жить несколько суток, лавинные собаки не всегда находят людей живыми. Отчего это? Да оттого, что прибывают на место слишком поздно — даже если их перебрасывают вертолетом. И здесь есть только один выход: держать лавинных собак непосредственно в районах зимнего спорта и в высокогорных селениях. Вот почему наши первые службы поисково-спасательных собак появились в Приэльбрусье и в Верхней Сванетии, там, где проходят главные альпинистские маршруты.

— Слушай, — говорит мне Иосиф Кахиани, — я видел в кино специальные сумки для собак, вроде маленького вьюка. Посмотри в Москве, а? Будет и мой Джанги на себе аптеку носить или еду, как сенбернары.

И я обещаю поискать в Москве такие сумки.

— А теперь пойдем, покажем Саше, что мы с тобой умеем, — обращается Иосиф к своему псу.

Мы выходим из домика, и веселый Джанги взбирается по крутой лесенке, прыгает через высокий забор, ложится по команде, ползет на брюхе, в общем проделывает все, что положено воспитанной собаке.

— Хороший пес, хорошая собака, — треплет Иосиф своего Джанги по густой шерсти. — Хорошая собака, добрая собака, полезная собака...

И в благодарность Джанги тычет своим мокрым носом в руку Кахиани.

Александр Кузнецов, мастер спорта СССР по альпинизму

Автобус гнал на запад по трансканадской автостраде, нанизывая четыре тысячи километров от Монреаля до Эдмонтона. Водители передавали друг другу руль как эстафету. Небоскребы Эдмонтона означали конец одеревенения ног, но не завершение маршрута. Мой путь по-прежнему лежал на север, и до него было почти так же далеко: Юкон находился в двух тысячах километров.

На следующий день утром я стоял у автострады, ведущей на Гран-Прери, но водители проезжали мимо, словно я был рекламой жареных орешков, стандартной и надоевшей. Через час мне повезло: водитель грузовика посадил меня к себе в кабину.

Сутки спустя я уже прибыл в Доусон-Крик в Британской Колумбии, где начинается Аляскинская автострада. Я подсел в попутную машину, ехавшую за город на родео.

Родео шло уже третий день, и на улицах автомобили двигались вперемешку с ковбоями в стетсоновских шляпах и с серебряными нашлепками на поясах. Дети упражнялись в бросании лассо. А каждый второй встреченный мною на улице человек имел под глазом «фонарь»... Чем больше я осматривался вокруг, тем больше нравилось все то, что меня окружало: начинался настоящий север...

Разговорник для кри

Мы остаток сильного и могучего народа, Мы устояли там, где не выдержал бы ни один белый человек...

Пером водила неумелая рука, и стихотворение Сэма Кевакуадо, напечатанное в индейском журнале, представляло скорее рифмованные лозунги, нежели поэтическое произведение.

Белый человек уничтожал нас своей огненной водой и насилием. Но у нас есть наша мудрость, наш ум. Могучий воин может лишиться оружия. Но — опытный мужчина — он устоит. Распрямим плечи и покажем миру, что мы все тот же гордый и могучий народ среди народов!

Индейская проблема — одна из наиболее жгучих в Канаде, хотя слышно о ней меньше, чем о положении негров в Соединенных Штатах, ибо индейцы разбросаны в 2274 резервациях от Лабрадора до Британской Колумбии. Они нигде не составляют значительного процента населения, да пока и не особенно активны. Но среди молодых все чаще начинают звучать призывы организации «Краснокожая сила», которая презирает «Дядю Томагавка», в перьях отплясывающего военные танцы за доллар.

— Мы не можем быть канадцами, прежде чем не станем снова индейцами, — заявил молодой индейский вождь Гарольд Кардинал.