Вокруг Света 1982 № 01 (2496) - страница 49
Тимми опрокинулся навзничь и загляделся в вышину, на деревья, на небо, а дед работал шестом, подгоняя челнок домой. Наверху проплывали ветки, обмотанные лианами, проплывали облака, журчала волна за кормой ветхого суденышка, рассекающего болотную воду, и от всего этого кружилась голова. Стая белых ибисов показалась в воздухе, замахала крыльями, держа путь на юг, к топкой низине; где-то слышался хриплый крик большой голубой цапли, хотя самой птицы не было видно. Тимми свесил босую ногу за борт, ощущая, как упруго вихрится под нею вода. Через две минуты он уже спал и пробудился, только когда почувствовал, что мерное покачивание челнока прекратилось.
Он поднялся на локтях и увидел, что деда нет. На мгновение мальчик оторопел; он огляделся и увидел, что Чарли стоит в мелкой заводи — нагнется, схватит что-то со дна и сунет в карман.
— Раки,— объявил старик, шагнув в лодку.— Это я для Гамбо. Ему раки все равно что тебе леденцы. Дашь корзину, и все будет мало.
Они уже тронулись было дальше, как вдруг Чарли снова остановил челнок и вернулся на прежнее место. Он пригляделся — да, на стволе дерева белела свежая зарубка. Старый индеец прошел вброд немного дальше: от края заводи по деревьям уходила в глубь болот вереница зарубок, и конца ей не было видно. Минуту он постоял в раздумье, потом повернулся и побрел к внуку...
...Челнок еще не коснулся носом берега, на котором стояли чики, а енот Гамбо был уже тут как тут. Он обнюхал рыбу на днище каноэ, взобрался к Чарли на плечо и заскреб когтями по его голове.
— Это не тебе, Гамбо,— сказал старик.— Рыбу получит Тимми. А тебе я привез вот что.— От вытащил из кармана раков и положил на землю.
Енот тоненько взвизгнул от радости совсем по-ребячьи и, ухватив рака, принялся крутить его в лапах.
* * *
Лагерь «Сетов приют рыболова» был расположен на Сусликовом ручье в двух милях к востоку от становища Чарли.
Эти десять акров земли Сетов отец в 1890 году приобрел заочно, по объявлению; продал свою маленькую ферму в Джорджии и тронулся на юг, во Флориду, где, если верить объявлению, молочные реки текут в кисельных берегах. В рекламном проспекте расписывались помидоры весом в пять фунтов, двухфутовой длины окра, сахарный тростник в четыре человеческих роста и почва, до того плодородная, что воткнешь палку — и назавтра же зазеленеет деревце.
Полгода спустя Джон Томпсон очутился южнее озера Окичоби с воловьей упряжкой, на которой вез свои топоры, плуги и свои мечты, и чем дальше к югу он продвигался, тем глубже становилась под ногами вода и непролазней трясина. Кончилось тем, что он бросил волов и поклажу и с одним лишь ружьем да топором достиг своей латифундии. Год он валялся по ночам в жидкой грязи, миллионами шлепал комаров и строил себе хибару, благо в его владения входила девственная роща болотных кипарисов. Болота кормили его, верней, не давали помереть с голоду: дичь шла на еду, а шкурки — на продажу.
Сколько раз его одолевал соблазн послать все это к чертям и сквитаться с мошенниками из агентства по недвижимости, которые провели его и обобрали, и все-таки он оставался и мало-помалу отвоевал у джунглей клочок земли, скупо родящей помидорчики весом в шесть унций да трехдюймовую окру.
В 1906 году, съездив в городок Окичоби, он женился на дочке местного рыбака и привез ее к себе на болота, в кипарисовую хибару. Здесь жена его прожила ровно столько, сколько потребовалось, чтобы произвести на свет Сета, и после этого покинула болота, а заодно и мужа с сыном — только ее и видел Джон Томпсон.
В отношениях между Сетом и его озлобленным на весь мир папашей не ощущалось родственного тепла; Джон Томпсон с большим удовольствием пришлепнул бы отпрыска, точно назойливого комара, если б только не страх перед законом. Он терпел мальчонку подле себя тринадцать лет, потом Сет сбежал из дома и подался на рыбный промысел добывать зубатку.
Время от времени он приезжал домой подбросить отцу деньжат, сколько удавалось скопить, и постепенно Джон Томпсон начал ласковей глядеть на сына. Однажды в 1931 году, приехав по обыкновению ненадолго домой, Сет застал отца бездыханным на грядке с чахлыми помидорами. Он отвез тело на Коуплендское кладбище и там предал земле.