Вокруг Света 1982 № 01 (2496) - страница 52
— Да вот, принес вам свежий материал для газеты.— В голосе Райлза слышалось воодушевление.
— Какой же именно?
— Я получил уведомление, что десять тысяч акров Поттеровской земли, что были проданы на Больших Кипарисовых, перешли в руки строительной корпорации «Прибой», которая намерена их освоить и превратить в новый жилой район. Особняки, многоквартирные дома, зона отдыха и спортивный комплекс с площадкой для гольфа, короче — цивилизация! Уже и название есть: «Эверглейдские виллы». Прибавьте к этому те двадцать тысяч акров, на которых развернула работы компания «Транспасифик», и вот вам одновременное освоение тридцати тысяч акров земли. Размах! Если так дальше пойдет, заткнем за пояс Форт-Лодердейл и Майами.
Лайкс откинулся на спинку стула. Он и сам подозревал, что надвигается нечто в этом роде, но подтверждение все же потрясло его.
— Расцвет,— проговорил он наконец недружелюбно.— Этот ваш расцвет означает, что все полетит в тартарары. Неужели вам не ясно, что он с собой принесет?
— Он привлечет сюда людей,— веско произнес Райлз.— Он принесет работу, рост предпринимательства, новые средства от налогов в казну округа, новый приток денег в обращение. Он принесет с собой прогресс.
Лайкс покачал головой.
— Он принесет с собой новые дренажные каналы, новые улицы, кучи отбросов, которые нужно куда-то свозить. Потоки сточных вод хлынут на юг, дальше отступят птица и зверь. Это вы называете прогрессом?
Такого поворота Райлз не ожидал и начинал злиться.
— Мать честная, Ал, велика ли важность — болото! Этого добра, слава богу, хватает!
— Ой ли? Двадцать тысяч акров долой вчера, десять тысяч — сегодня, а завтра, может статься, еще тридцать тысяч? Когда же остановка, Кен? Когда ничего не останется?
— Ну а на что Эверглейдский национальный парк? — С лица Райлза стерлись последние следы воодушевления.— Не довольно ли, чтобы просто любоваться?
— Много ли толку в парке, когда в нем ничего не растет и вымерло все живое? Кто захочет им любоваться? Погибнут Большие Кипарисовые, погибнет и парк. Уж это точно.
Райлз встал со стула.
— Я не спорить пришел сюда, Ал. Думал, вы проявите интерес, вот и все. Но, судя по вашему отношению, я сказал бы, что у вас шоры на глазах, вы в принципе против всяких новшеств — точно так же, в штыки, вы приняли деятельность «Транспасифик», строительство Аллеи Аллигаторов. Вы просто-напросто не приемлете перемен.
Лайкс подался вперед.
— Нет, отчего же, Кен, интерес я как раз проявляю. Но позвольте задать вам вопрос. Вы лично никак не связаны с тем, что проектирует «Прибой»?
— Допустим,— запальчиво сказал Райлз.— Имею контракт как агент по продаже участков.
— Я так и думал,— печально протянул Лайкс.
— Какая разница? Мои деловые контакты с корпорацией «Прибой» тут ни при чем. Я сторонник прогресса и тех, кто насаждает его в нашем округе. Впрочем,— прибавил он безучастно,— как я уже сказал, я не затем сюда пришел, чтобы вести споры. Если вам будет интересно узнать подробности, вы найдете меня в агентстве.
Райлз пошел к двери, но голос Лайкса остановил его:
— А Билли Джо Прыгун слышал об этом? И другие, кто живет в тех местах?
— Нет еще. Но я поставлю их в известность, как только дойдут руки.
— Не завидую вам.— Лайкс снова откинулся на спинку стула.
— Слушайте, когда люди селятся на чужой земле, у них нет оснований рассчитывать, что это навек.
— Тут вы, пожалуй, правы. Чтобы навек — такого, пожалуй, уж вообще не осталось.
Райлз ушел, а Лайкс еще несколько минут сидел неподвижно, возвращаясь мыслями к тем временам, когда это самое освоение только начиналось. Он был немолод и застал край от Больших Кипарисовых до озера Окичоби еще почти нетронутыми, когда эта площадь являла собой естественный водосбор, питающий кипарисовые болота и низинные эверглейдские трясины. Вновь встали перед ним тропические буйные рощи, чистые озера и прозрачные родники, леса, изобилующие зверьем и птицей. Потом болото прорезали дренажные каналы и засосали воду, отводя ее на запад, в Мексиканский залив, и на восток, в Атлантический океан, застопорив этим естественный ток воды, дарующей жизнь сотням квадратных миль на юге, потом дамба преградила воде путь на юг с озера Окичоби — а там опять дренажные каналы и снова дамбы, и тысячи, тысячи овощных плантаций, и что ни плантация, то своя дамбочка и своя дренажная канава; а когда дождь, то дождевая вода, стекая в канавы с плантаций, несла с собой и пестициды, и химические удобрения, и фосфаты, и стоки с тысяч и тысяч отстойников, постепенно проникая в дренажные каналы и отравляя землю. Огромные площади осушенных земель пересохли дотла, ил по низинным топям высыхал слой за слоем, и ветер сдувал его, обнажая голое известняковое ложе; на торфяниках площадью в сотни тысяч акров бушевали пожары, кое-где огонь забивался в глубину и тлел там годами, губя эту землю — прибежище для птиц, пресмыкающихся, четвероногих и для людей, которые вели на ней трудное существование; а после новые покорители дебрей теснили от Хомстёда на север, от Майами и Холливуда, Форт-Лодердейла и Уэст-Палм-Бич на запад, осушали и строили, перли до самой Травы-реки, нажимали с запада, от Форт-Майерса, и вот теперь надвигаются на болота с севера...