Вокруг Света 1982 № 03 (2498) - страница 10

Проходит полчаса. Наконец, поломка ликвидирована, и вскоре мы уже въезжаем в Исламкалу. От большого селения этот городок отличают только крошечный ресторанчик, цирюльня, здание таможни и казарма пограничников.

Мы успели к самому интересному: командир дивизии вручал отличившимся медали. Товарищи горячо поздравляли награжденных, осыпали их, по местному обычаю, лепестками роз, белобородые старцы преподносили огромные букеты ярких цветов...

Для многих афганцев, которые, устав от скитаний по чужбине, возвращаются в ДРА, Исламкала — первый форпост на родной земле. До полусотни человек приходят сюда ежедневно из Ирана. Разные это люди, и разные у них судьбы. Первый, с кем я разговорился, был Гуламахмад, мужчина средних лет. Судьба его сложилась трагично. Месяцев девять назад он служил чиновником в Герате. Бандиты угрожали ему, пытаясь заставить уйти из правительственного учреждения. Гуламахмад не послушал их, тогда душманы из шайки некоего Захира похитили и привели его в горы. Там — жестокие избиения, пытки, голод.

— Но больше всего,— говорит Гуламахмад,— мучила жажда. Эти собаки не давали ни капли воды. Язык распух, нёбо — как наждачная бумага. Связанные руки и ноги задеревенели и уже не слушались меня. И все это на самом солнцепеке. Мысленно я попрощался с семьей...

Но бандиты распорядились жизнью Гуламахмада иначе. В кожаном мешке его переправили через границу. Там он и еще несколько человек под присмотром душманов работали на стройке. Естественно, что все заработанные деньги так называемые «защитники ислама» забирали себе, оставляли пленникам только минимум на хлеб и овощи. Не такие ли «стройки» за колючей проволокой, подобные концентрационным лагерям, буржуазная пресса называет «лагерями беженцев»?

Гуламахмаду повезло, ему удалось перехитрить надсмотрщиков и бежать. Кружным путем он добрался до Исламкалы и теперь спешит в Герат, где жена и двое детишек почти год оплакивают мужа и отца.

История Камбара, коренастого молодого человека, типична для большинства афганцев, которые поддались враждебной пропаганде и покинули родину. Год назад он уехал из Кабула в Иран подзаработать. Пересек почти всю страну, был в Тегеране, не гнушался никакой работой. Но разбогатеть ему так и не удалось.

— Что зарабатывал,— рассказывает Камбар,— уходило на питание. Уж очень там все дорого, а кое-каких продуктов и вовсе не купишь.

— Как вы думаете жить дальше?

— Не знаю еще,— отвечает.— Может, займусь мелкой торговлей, открою дукан в Кабуле, а скорее,— Камбар посмотрел в сторону пограничника,— пойду добровольцем в армию.

Когда мы заканчивали беседу, от здания таможни в сторону Герата отъехал еще один ярко раскрашенный, битком набитый автобус. Надпись на полотнище, прикрепленном к борту машины, гласила: «Лепешка на родине слаще шербета на чужбине».

Паранджа для конспирации

Второй резервный батальон царандоя размещается на окраине Кабула. С лейтенантом Сиалем Мухаммедом, замполитом этого подразделения, мы едем по шумным улицам столицы, оставляя позади базары, бензоколонки с длинными хвостами автомобилей, где среди легкового автотранспорта дожидаются своей очереди бронемашины с эмблемой афганской армии. Наконец, въезжаем в расположение батальона.

Добровольцы, которые приходят в царандой по рекомендации Демократической организации молодежи Афганистана (ДОМА), получают здесь необходимые военные навыки. Командир батальона Абделахман Фазли, в прошлом десантник, рассказывает:

— Первые добровольцы — члены ДОМА — стали приходить к нам с начала мая 1981 года. С тех пор почти каждую неделю мы принимаем пополнение. Сейчас новобранцев уже около двухсот.

— А на какой срок рассчитана программа обучения?

— Всего месяц... О большем сроке мы пока и мечтать не можем. Выпускников с нетерпением ждут во всех провинциях...

Мимо нас пробегает цепочка новобранцев. В небольшом физкультурном зале ребята под руководством тренера осваивают приемы самбо. Чуть дальше, под навесом, курсанты изучают различные системы оружия. Один из взводов занимается строевой подготовкой.